Шрифт:
Пан Роман с трудом сдержал улыбку. Гетман Жолкевский ведь ещё кое-что добавил… Про глотку пана Анджея и его умственные способности. Ещё бы не добавил — после того, как пан Анджей оглушительно громко поддержал его решение, стоя прямо за плечом. По слухам, гетман потом всегда вздрагивал, только заслышав пана Анджея, а уж рядом с собой не ставил никогда…
— Ну, вот и хорошо! Вот и ладно! — подвёл он итог, устраиваясь поудобнее перед миской, полной тушёной капусты с курятиной. — Тогда, пан Анджей, ты иди пока… на северную окраину. А я — поем. Как московиты появятся — зови!
Возмущённо на него уставившись, пан Анджей вышел, что-то бормоча себе под нос. Громко, оглушительно, впечаталась в косяк дверь.
7
Оглядев из-под ладони открывавшийся перед ним вид, Кирилл тяжко вздохнул.
— Ты уверен, что они поехали сюда, Шагин? — мрачно спросил он.
— Уверен! — решительно кивнул Шагин. — Здесь они, господин!
…Шагин примчался в деревню на взмыленном коне, сам весь в мыле, растрёпанный. И сразу поднял сотню. Кириллу даже пришлось наорать на воинов, которые собирались без подготовки бросаться на выручку товарищей. Полчаса — сказал он — дела не решат. Казаки послушали его с большим трудом, и только когда на сторону сотника встал самый авторитетный из них, Михайло Турчин. Турчин же возглавил казаков до возвращения Дмитра из плена…
Полчаса обратились в час, но зато теперь Кирилл был уверен в успехе. Его сотня разделилась на два отряда: конница готовилась войти в село с северной стороны, по дороге; стрельцы Павла Громыхало скрытно вышли на восточную окраину села и огородами пробирались к центру. Вот-то будет сюрприз ляхам, когда они ударят по ним из самого сердца Званицы!
Что в селе ляхи, утверждал Шагин. Он-де видел их и узнал по одеждам. Кирилл ему, конечно, верил, но всё же сомнение где-то в глубине души сидело. Откуда здесь взяться ляхам? Если только… Если только эти ляхи — часть отряда ненавистного литвина, пана Смородинского! Ну, тогда им, наконец, повезло!
— Смотри, сотник! Вот они, ляхи! — радостно закричал Прокоп. — Не ошибся Шагин, ляхи!!!
Ляхи — около полудюжины всадников, горячили своих коней на самой окраине. Вот над ними взвилось несколько дымков, потом до московитов донёсся звук выстрелов и где-то в отдалении вжикнули пули. Расстояние, впрочем, было слишком большим. Кирилл и не подумал оберегаться.
— Вперёд! — заорал он, одним быстрым движением обнажив саблю. — Бей ляхов!
Боевой клич восстания в Москве, был подхвачен сразу и с большим воодушевлением.
— Бей ляхов!!! — и семь десятков всадников пустили своих коней сразу рысью, постепенно переводя их на галоп. Земля содрогнулась и уже не успокоилась, пропуская по себе тяжёлую лаву, остановить которую почти что невозможно…
Всадники ляхов на краю села повели себя странно. Их было заведомо меньше, чем русских, но никто и не подумал бежать. Грохнуло ещё несколько выстрелов, от которых никто не пострадал, а потом толстый коротышка, нелепо выглядевший на огромном першероне, да ещё с кончаром в половину своего роста в воздетой руке, что-то прокричал. Его воины ответили оглушительным рёвом… только ляхи способны вдесятером перекричать целый майдан… или сотню. Расстояние до них сокращалось с катастрофической скоростью. Катастрофической для ляхов, ибо каждый удар копыт русских коней о землю сокращал время, отведённое ляхам для бегства.
— Москва! — зарычал Прокоп, уронив руку с саблей вдоль туловища — нагнетая кровь для удара. — Бей ляхов!!!
До столкновения оставалось сорок шагов. Тридцать… Двадцать… Ляхи внезапно не выдержали и в панике, чуть ли не сталкиваясь друг с другом, завернули коней. Последовал ещё один неприцельный залп из пистолей и они, с места погнав коней в галоп, ринулись вглубь села.
— Бей!!! — заорал Кирилл и уже привстал в стременах, вознамерившись рубануть скачущего последним ляха, рослого и худого. Его спина, только его спина занимала сейчас сотника, и он уже представил себе, как рубанёт, как вскинется, как закричит лях… Сотня, вся конница, на хорошей рыси втянулась в село, и двое ляхов уже упали от метких выстрелов казаков и ратников…
Слитный залп из-за плетней застал Кирилла врасплох. На краткий миг он растерялся, но и этого мига хватило засаде, чтобы сделать ещё один залп и за спиной сотника закричали раненые люди. Одного взгляда хватило, чтобы понять — сзади уже месиво. И убитых, и раненных достаточно много, конница смешала ряды и для атаки уже непригодна.
И снова он опоздал. Рослые молодцы выросли вдруг из-за плетней и в руках их были чёрные шары. Они метнули эти шары и среди улицы громыхнули четыре взрыва.
Кирилл уже не оглядывался — он не первый раз был в бою и понимал, догадывался, что за спиной — смерть и разгром. Вместо этого, он бросил коня вперёд и один из метателей гранат, не успев укрыться, с отчаянным воплем схватился за рассечённое лицо. Упал он уже мёртвым — рану, нанесённую саблей сотника, не залечил бы самый лучший лекарь.
За спиной сотника затрещали выстрелы — оставшиеся в живых ратники били по плетням, не давая врагу высунуться. Их всё ещё было много, больше, чем врагов и в этом был единственный шанс… А второй шанс должен был вот-вот появиться из-за огородов. Стрельцы Павла Громыхало что-то задерживались!