Интеллектуальная добыча нацистской Германии была невелика, но она была.

Престарелого Кнута Гамсуна норвежцы судили. Не украсило биографию и Рихарда Штрауса сотрудничество с нацистами. В фашистском рейхе жил Герхардт Гауптман, жаловавшийся впоследствии, что Геббельс ему вывернул руки. Можно найти еще несколько имен – и это, кажется, все. Что касается Алехина, то надо сказать, что он единственный выступил с декларацией и нацистская пропаганда прекрасно ею воспользовалась. Можно спорить о степени подневольности Алехина, но в нейтральной Испании, в сентябре 1941 г. он дал два интервью, в которых настойчиво повторял, что первым попытался рассмотреть шахматы с расовой точки зрения45.

За несколько месяцев до того, используя некоторые положения довоенной работы Романовского, чемпион мира А.А. Алехин опубликовал статью под названием "Arisches und j?disches Schach" ("Арийские и еврейские шахматы"), помещенную в оккупационной немецкой газете в Париже46, затем перепечатанную и другими нацистскими изданиями – "Deutsche Schachezeitung" и "Deutsche Zeitung in den Niederland"*, где подверг шельмованию еврейских шахматистов – Вильгельма Стейница, Эммануила Ласкера, Давида Яновского, Карла Шлехтера, Акибу Рубинштейна, Арона Нимцовича, Рихарда Рети, Ройбна Файна, Соломона Флора и др.

* Русский перевод, опубликованный в журнале "64" (1991, № 18-19); почему-то поменял в названии арийцев и евреев местами и назывался "Еврейские и арийские шахматы".

Исключение составил Михаил Ботвинник, о котором А. Алехин высказывается весьма сдержанно, возможно, предвидя в будущем матч с ним (из упомянутых в этом перечне А.А. Алехин имел отрицательный счет личных встреч с Эм. Ласкером, К. Шлехтером, Р. Файном, М. Ботвинником, равный с С. Решевским, минимальный перевес против Д.

Яновского и Р. Шпильмана). "Арийцы" – Е. Боголюбов, Э. Элисказес, П. Керес, и вообще "мелкоскопический" Ф. Земиш, выставляемые в качестве эталона шахматной игры, имели при этом катастрофический личный счет с чемпионом мира (например, сильнейший из перечисленных Керес +1, -5, не считая ничьих). Алехин выступает в качестве оракула, предрекая, что Ласкер был последним из евреев чемпионом мира.

Еврейская шахматная мысль, по Алехину, представляет собой следующее:

1. Материальные приобретения любой ценой.

2. Оппортунизм, доведенный до крайности, который стремится устранить всякую тень потенциальной опасности и потому раскрывает идею (если вообще можно назвать ее идеей) защиты как таковой. Еврейские шахматы сами себе выкопали могилу.

Парадокс заключается в том (и это явствует из статьи Алехина), что если из шахмат выкинуть всех евреев, то вообще не останется истории шахмат. Ведь говорил великий Стейниц: "Я не историк шахмат, я сам кусок шахматной истории, мимо которого никто не пройдет".

Некоторые "защитники" Алехина всегда ссылаются на подневольность чемпиона мира, находившегося на оккупированной нацистами территории. Да, но мы знаем примеры иного толка: Эйве, "ставленник мирового еврейства", не играл в нацистских турнирах. (Исключение – матч с Е. Боголюбовым. Эйве объяснил этот матч желанием рассчитаться за поражения в двух предыдущих поединках и ссылкой на невозможность в будущем играть на равных с пожилым экс-претендентом. Кстати, этот матч нацистская пропаганда использовала в своих целях. И Эйве, наверно, пожалел, что даже таким образом сыграл на руку Геббельсу.) Пауль Керес, хотя и играл в турнирах, но не занимался политическими декларациями и даже отказался от чести играть матч на первенство мира с Алехиным, справедливо считая такой матч несвоевременным. Даже Боголюбов не писал ничего подобного, а его положение было намного хуже, чем положение чемпиона мира – он был германский подданный. (О его тяжелой жизни при нацистах рассказал Ф. Богатырчук, подчеркнувший, что Ефим Дмитриевич ненавидел нацистов из-за преследования евреев, среди которых у него была масса друзей.)

Говорить о слабости характера Алехина не приходится – дело не в этом. Один из эмигрантов, который был на "ты" с Александром Александровичем, отметил, что чемпион мира был человеком больших страстей, но с надрывом. Причины следует искать в крушении старого мира, к которому он принадлежал по рождению. Отсюда желание приспособиться – будь то кандидатский билет в члены ВКП(б) или участие в масонской ложе, антисоветские высказывания и, наоборот, приветствия советским шахматистам по поводу годовщины Октябрьской революции, наконец, сотрудничество с нацистами. «Алехин считал себя не только первым шахматистом, на что он имел все права, но и вообще человеком громадного, всеобъемлющего ума, которому, естественно, подобает возвышаться над прочими смертными. "Такой человек, как я",

"при моих данных" и т.д. часто вырывалось у него47». Алехин – человек своего времени, выросший на ницшеанской ниве начала века (романы Пшибышевского, Кнута Гамсуна и Арцыбашева), вряд ли испытывал угрызения совести: палец о палец не ударив, чтобы спасти "бедного Ландау и моего друга Оскама" (М. Эйве).

Оскорбления, нанесенные им, например, Эйве, могли быть объяснены даже не личным письмом, а каким-нибудь иным путем – за все четыре года им не было предпринято ни одной попытки извиниться или объясниться – посему послевоенную отписку Алехина голландский чемпион не принял. Другой современник писал, что победа Алехина в 1927 г. была воспринята русской прессой как национальный триумф, «но не следует забывать, что к чисто русским чертам своего характера Алехин приобщил то, что в противоположность "славянской душе" принято называть западноевропейским реализмом. Отмечу с прискорбием, что реализм Алехина стал переходить в наивный оппортунизм. Это сослужило ему роковую службу во время последней войны48».