Я вышла на одну из центральных улиц. Кафе, рестораны и бары попадались на каждом шагу, я честно заглядывала в них, но ни в одном из них не могла заставить себя остаться, несмотря на то, что блюда выглядели свежими и достаточно аппетитными, заведения чистыми и аккуратными, а цены приемлемыми.

Тип следовал за мной неустанно, то ускоряя, то замедляя шаг. Голод уже давал о себе знать, а я все еще не нашла места, где можно было бы перекусить . Тогда я зашла в обычный магазин, где пахло свежеиспеченным хлебом, купила горячую булочку, сыр в упаковке и бутылочку персикового сока, села на скамейку на бульваре и принялась за еду с завидным аппетитом- все показалась невообразимо вкусным.

Рыжий тип в это время нервно прохаживался по противоположной стороне улицы, и для вида примерял очки в небольшой лавочке.

Некоторые прохожие поглядывали на меня с удивлением, видимо, есть на скамейке было не принято, но в том -то и прелесть Чужого Города, что тебе наплевать на то, кто и что о тебе думает.

Стряхнув крошки булки налетевшим воробьям, я повернула было назад, но тут моих ноздрей коснулся дивный кофейный аромат. О, как раз то, что надо! Маленькая кофейня располагалась за углом. Я отворила тяжелую дверь.

Юная парочка сидела в углу за столиком. Девушка неприлично ерзала на коленях у своего друга и хихикала. Старик у окна крошил кекс в блюдце дрожащими руками и что-то бормотал себе под нос. Аромат кофе был не просто дурманящим, а как будто нес важную для меня информацию.

Такое и раньше случалось в реале, но я не задумывалась о природе подобных ощущений, а сейчас- это было моим заданием, работой, и сама мысль об этом казалась мне восхитительной.

На прилавке стоял поднос с потресканными мокрыми чашками, белыми, с золотым ободком, почему- то у всех чашек были отбиты ручки.

Я заказала чашку кофе у лысоватого полного господина, стоявшего за прилавком в фартуке покрытом пятнами. Продавец посмотрел на меня подозрительно, как будто сомневался в моем намерении выпить кофе. Цена, которую он мне назвал, заставила меня удивленно поднять брови, -она была непомерно высока по сравнению с ценами в других кафе. Когда я протянула ему демонеты, то он пересчитывал их довольно долго, даже рассмотрел одну демонету на свет, потом бросил их в ящик, который тут же запер ключом, висевшим у него на груди на длинном засаленном шнурке, и только тогда принялся варить кофе.

Рыжеватый тип возник за окном кофейни и стал прохаживаться, поглядывая на меня искоса через стекло. Похоже, он уже не прятался и, кажется, специально действовал мне на нервы.

Продавец звякал кофейными принадлежностями, девушка повизгивала в углу,- парень запустил руки ей под юбку, старик что-то невнятно бормотал… Наконец, продавец протянул мне полную до краев чашку с отбитой ручкой, на надтреснутом блюдце и ложечкой, в которой зачем-то была проверчена дырочка. По дороге к своему столику, я подошла к стойке, на которой располагались сахарница и кувшинчик со сливками. Я положила кусочек сахару в чашку. Ложечка, которой полагалось размешивать сахар, была крепко прикручена к столу проволокой. Сейчас я обратила внимание, что все ложечки в подставке были с дырочками.

Это было более чем занятно- старые чашки с отбитыми ручками, надтреснутые блюдца, ложечки с дырочками и это при очень высоких ценах, но интересно, что все это не изменило моего желания выпить кофе именно здесь.И я не ошиблась- кофе был отменным,- крепким, с высокой пенкой и незнакомым мне горьковатым привкусом.

Пока я поглядывала на продавца, протиравшего чашки сероватым льняным полотенцем, какая-то неопределенная, не успевшая оформиться мысль мелькнула в голове. Надо попробовать отключить все внешние радражители, довериться своей фуэрзе и действовать соответственно.

Я пила кофе, неотрывно глядя на продавца.

Он тоже поглядывал на меня, но с какой-то усталой обреченностью.

И тут в мозгу будто вспыхнуло:

«Сейчас еще ничего…днемлюдей немного,но вечером- от них деваться будет некуда…наползут… и что им тут медом намазано?… чтобы я ни делал,ничего не помогает… осталась только вечная тоска за прошлым, в которое я не могу вернуться так же как не могу извлечь сливки и сахар из кофе… видно мне суждено здесь торчать вечно».

Слова эти я не то, чтобы читала, я их как-то чувствовала, вернее, они пришли ко мне не отдельными фразами, а как понимание в целом, и я не знала как на это реагировать.

Продавец кофе ушел в подсобку, но слова продолжали возникать.

«Эта красивая женщина здесь впервые … заказала только кофе… я бы хотел еще раз услышать ее голос… и смех…голос о многом говорит, а смех говорит вообще обо всем… надо только уметь его слушать….хотякрасотасама по себе-молчаливое красноречие, в котором каждый находит для себя необходимое… красота женщины- ослепляет мужчин … они тычутся как новорожденные щенята… хотя нет, мужчины сами ослепляют себя…. ладно… сейчас скроюсь с глаз… Пусть и она украдет себе ложку, как все... ей нетакжалко…»