Васильева Екатерина
Шрифт:
– Ну, конечно, раскаивается! В том, что вообще со мной связался! Вы что, не понимаете, почему он не хотел раскрывать себя? Просто правителю не с руки кувыркаться с обычным смертным, да еще из лишенного магии мира! Зато теперь все счастливы!
– В тебе бурлит обида и горечь. – печально проговорила Диана, отталкиваясь плечом от стены – Но ты скоро успокоишься и поймешь, что все, что ни делается – к лучшему. Прошу меня извинить, но дети проснулись…
Влада кивнула, не сводя золотистых глаз с мечущейся по комнате подруги. Если она права, то подобное поведение закончиться где-то через час-другой. Кира крайне терпеливый человек, но если сорвется…
– Хватит блажить!
Кира с размаху плюхнулась на кровать и попыталась побиться головой о покрывало.
– Нет!
– А что делать? – жестко спросила Влада – От тебя наше будущее зависит, между прочим!
Кира подняла голову и как-то потерянно усмехнулась.– Боишься, что я решу избавиться от ЭТОГО? Ну уж нет! Мне же три года назад сказали, что если забеременею, то это смело можно назвать чудом! Даже не пугает тот факт, что придется резать, а анестезия на меня практически не действует. Господи, Влада, да я сто раз готова пройти через все это…лишь бы знать…что все получиться…
Миг, и берегиня очутилась на кровати. Кира дрожала как загнанный зверь, обнимая подругу.
– Черт, если бы только знала…-голос девушки прерывался на всхлипывания. Пока что без слез. Влада машинально погладила ее по голове. Сейчас разница в возрасте стерлась окончательно. Берегиня даже почувствовала себя несколько старше.
– Мы прорвемся, Кирюх. Ты же сама так всегда говоришь!
– Мне больно. – пожаловалась Кира, чувствуя как прорываются слезы – Внутри, где-то глубоко. Только не физически. Меня словно разрывает от понимания того, что все это изначально было несерьезно. А я себе что-то навыдумывала!
Влада вздрогнула, когда на нее взглянули темные мокрые глаза.– Лучше бы это был не Селар!
Красное небо мира Шааба окрашивало природу в горячечный бред больного. Словно окровавленный, виднеется город и его, теперь уже счастливые, жители. Семь лет мира после многотысячелетнего террора. Семь лет, когда мостовые краснеют от закатных лучей, а не от свежей крови.
В багряных плитах тронного зала отражались начищенные светильники. Пока незажженные. Солнце только-только начинало клониться к закату, забрасывая красные лучи сквозь узкие окна зала.
– Можешь идти. – коротко приказал Селар наместнику, не отрываясь от пейзажа за окном – Я доволен твоей работой.
Двери в зал закрылись с чуть слышным скрипом. Селар знал, что сейчас по дворцу все ходят на цыпочках, а стража замерла у входа, готовая порвать любого, кто осмелиться сунуться. Правитель недоволен, правитель никого не желает видеть.
Руки в традиционных алых перчатках сжались в кулаки. До скрипа суставов, до боли.
Он хотел, черт побери! Он жаждет увидеть…но не здесь. И не их. Зеленые глаза изучали вид из окна. Когда-то здесь была дворцовая площадь, голая и выложенная темным камнем. Теперь же раскинулся роскошный парк с центральной аллеей. И звенели голоса жителей, которые до сих пор не могут привыкнуть к мысли, что время произвола закончилось. Они пойдут за ним, Селар уверен в этом. Он подарил им то, о чем уже и не думали. Природа словно переводила дух после кровавых убийств и тирании. И он тоже прилагал к этому руку! Перевертыш прикусил губу, чувствуя, как на подбородок брызнула струйка крови. Диана чувствовала то, что пришлось пережить Шаабу, и редко появлялась здесь. Если честно, то Селар подозревал, что льярка просто не любила его мир: мрачный и погруженный в красновато– кровавые отблески. И, скорее всего, Кира тоже не полюбит его. Селар с грохотом ударил по стене рядом с окном, чувствуя, как кулак почти разбивает камень. Да, это он умеет: разрушать, разбивать, портить… Но ведь учиться и созидать! Шааб тому яркий пример!– Чувствуешь этот мир? – шепот пролетел по залу, отразился от стен. Селар не обернулся: призрак появлялся всегда внезапно.
– Все не можешь успокоиться?
– Я не устаю наблюдать за переменами. – высокая фигура, закутанная в темный плащ, подплыла ближе. Из-под низко надвинутого капюшона выбивались пепельные пряди волос.
– А откуда такой ехидный тон? – Селар искоса взглянул на собеседника. Призрак бывшего правителя колыхался рядом и смотрел в окно. Предзакатные лучи свободно пронзали его.
– Тебя восхваляют. – прошептал Дар Квелл – Эти мелкие людишки и прочие создания не устают благодарить тебя за то, что Шааб избавился от такой твари как я…
– Заткнись. – голос прозвучал устало – Тебе самому не надоело?
– Парадокс, однако. – хихикнул призрак – Тварь спасла мир от другой твари! И ведь сейчас никто не вспоминает, КТО по большей части проливал кровь! Как тебе алые перчатки, Селар? Не находишь их несколько символичными? Хотя, в твоем случае, их надо сделать на всю длину рук!
– Какая разница? – процедил Селар – Неважно кто занимает трон. Если мир принял правителя, то так тому и быть! Я верну Шаабу прежнее могущество, пусть на это придется потратить сотни лет!
– Но он навсегда останется погруженным в цвет крови. – прошелестел призрак. Перевертыш готов был поклясться, что он довольно ухмыляется.
– Ты не хуже меня знаешь, что так оно и будет. Шааб стал кровавым кошмаром со времен моего правительства. Но небо не заголубеет, а листва не станет вновь изумрудно-зеленой пока на троне сидит тот, кто пролил крови больше всех. Мир принял тебя, Селар, признал своим правителем. Но ты покрыт кровью жертв, и Шааб чувствует это, впитывает их боль и крики. Помнишь, когда ты принял свой настоящий облик? Сколько тогда пролилось драгоценной алой влаги?