Шрифт:
«Самъ князь долгое время здъсъ былъ въ нъкоторомъ родъ кочевникомъ. Дружина же его могла или слъдовать за нимъ, или оставить его. Князъ могъ отослать отъ себя своихъ сподвижниковъ и они могли его оставить. Никакихъ обязательствъ на этотъ счетъ не было». [23]
Такие взаимоотношения между князем и дружиною существовали в X–XIII веках. Да и позже! Сама же дружина выглядит, зачастую, как банда наемников. Куда уж денешься, — приходится и с этим согласиться. Профессор-великоросс не стал бы возводить поклеп на свое племя.
23
К.Валишевский «Иван Грозный», стр.19.
Таков казус произошел и с Юрием Долгоруким. Будучи шестым сыном Мономаха, не получив в наследство «стола», пошел с дружиною искать новое место и новых «подданных». Найдя стол, за многие сотни километров от Руси, осел среди племен: мери, веси, муромы, мещери, мокши и мордвы, в земле Моксель, как ее назвал Вильгельм де Рубрук. Об этом мы поговорим ниже.
Итак, мы установили очень важные аксиомы становления великороссов, как народа, а именно:
а) в начальном периоде создания народности, а впоследствии — нации великороссов, ее основу составляли финские племена, проживавшие на своей исконной земле.
б) славянское начало при создании нации великороссов составляло ничтожно малую долю процента и, практически, в этом этносе отсутствует.
Даже в XVII веке дабы сие увидеть и убедиться «скресь русскаго» необходимости не было.
Поставлен под сомнение и отвергнут один из глупейших мифов Российской Империи — миф о славянском происхождении Московского княжества.
Настало время рассмотреть вопрос участия Русской Православной церкви в процессе колонизации финских племен под прикрытием мысли о «собирании земли русской». Мы увидим, что участие и роль Русской Православной церкви в этом порабощении народов — решающие.
Все прошлые столетия, и сегодня, церковь вела себя не как обитель спасения человеческого духа, а как жестокий поработитель, наравне с властью. И никому не стоит возмущаться да хмурить брови, мы используем русские источники, всего лишь избавляя их от измышлений, видимых невооруженным глазом.
Казалось бы, по церковным канонам, «царство Божие и царство Кесарево должны оставаться навеки разделенными». Однако в Московии мы этого никогда не наблюдали.
Вот как об этом написал русский религиозный философ Г.П.Федотов:
«Но, в силу кровной сращенности всего общественного и церковного строя жизни, церковь была вовлечена в дело мирского устроения…Восходя еще дальше в прошлое, в удельные времена, мы встречаем митрополитов — политиков, указующих мелким московским вотчинникам державный путь собирания и строения… встречаем даже фактических правителей княжества Московского, каким был св. Алексий». [24]
Встречались митрополиты московские, которые поступали похлеще. Так митрополит Кирилл стал жить при дворе самого Хана и руководить епархиями с Сарая…
24
Г.П. Федотов «Святой Филиппъ Митрополитъ Московскiй». Москва, 1991 г., стр.3–4.
Что же собой представляла русская церковь к XVI веку? Даже в начале XVI века Московское княжество имело всего десять епархий: Московская, Новгородская, Ростовская (Ростов Великий, не путать с Ростовом-на-Дону), Вологодская, Суздальская, Рязанская, Смоленская, Коломенская, Зарайская, Пермская. Всего-то!
Главное богатство епархий составляли монастыри со своими крупными владениями, как земли, так и крестьян, то есть — христиан.
«Монастыри съ своей стороны внесли часть дани въ дъло колонизацiи, которому новая Русь (финские племена. — В.Б.) также въ нъкоторой степени была обязана своимъ возникновенiемъ»- пишет К.Валишевский на стр. 42 и ниже продолжает: «Движенiе монастырской колонизацiи шло главнымъ образомъ въ противоположномъ направленiи съ темъ, которое совершали обыкновенные колонисты, побуждаемые исключительно практическими соображенiями. Тогда какъ послъднiе направлялись въ богатыя южныя земли, монахи, воодушевляемые высшими идеалами, направлялись на съверо-востокъ, въ пустынныя мъста и непроходимые лъса. Безъ нихъ сюда долго бы еще не проникли и предпрiимчивые мiряне. Тамъ они входили въ соприкосновенiе съ финскимъ населенiемъ, еще поклонявшимся идоламъ, и выполняли двоякую задачу: разрабатывали дъвственныя земли и просвъщали души язычниковъ. Они все подвигались и подвигались впередъ».
И продолжает автор далее:
«На востокъ, со стороны татарской границы религiозная проповъдь также опередила завоеванiя. Возникшiя здъсь монастырскiя учрежденiя задолго до взятія Казани, еще въ четырнадцатомъ въкъ, перешли за р. Суру, а потомъ продолжались и дальше, помогая, а иногда и защищая прогрессъ нацiональнаго движенiя. Располагая большими средствами, часто хорошо укръепленные, монастыри были поддержкой для армiи во время военной компанiи. Монастырь Святаго Кирилла съ своими валами, снабженными артиллерiей и 38 массивными башнями, въ стратегическомъ отношенiи превосходилъ Новгородъ». [25]
25
К.Валишевский «Иван Грозный», стр.42–43.
Вот такие, дорогой читатель, монастыри!
Надеюсь- мы понимаем, именно монастыри и религия были тем тараном, который уничтожал самобытные племена и уже сложившиеся народы, «выплавляя» из них нацию великороссов. Делалось это не только крестом, но чаще мечом и кровью.
Вот что пишет К.Валишевский на стр.44.
«Съ 1420 по 1500 годъ в странъ (Московия. — В.Б.) возникло 150 новыхъ монастырей и съ 1500 по 1588 г. еще 65. Хотя англiйскiй путешественникъ Флетчеръ и преувеличилъ, называя Россiю (Московию. — В.Б.) шестнадцатаго въка «страной монастырей», но несомнънно, что этого рода учрежденiя достигли въ эту эпоху сравнительно большихъ размъровъ».