— «Мокша, этнографическая группа мордвы». [12]

— «Мещера, древнее племя… Говорило на языке финно- угорской группы. По археологическим данным, с Мещерой связаны могильники и городища 2-12 вв., расположенные по среднему течению Оки…Большая часть Мещеры к 16 в. обрусела…». [13]

— «Меря, племя, предки которого в…1-м тысячелетии новой эры жили в районе Волго-Окского междуречья. Впервые Меря (merens) упоминаются в 6 в. готским историком Иорданом… Язык Мери относился к финно-угорской семье…». [14]

— «Мурома, племя, родственное мордве, жившее на берегах Оки…Язык Муромы относится к финно-угорской группе…В 10–11 веках Мурома платила дань Руси (Киевской Руси. — В.Б.), в 12 в. полностью обрусела». [15]

Как видим, даже большевистские русские источники подтвердили проживание выше названных племен в междуречье Оки и Волги. Все племена говорили на финно-угорской группе языков, то есть, были племенами одного корня, одного происхождения. И, естественно, в старину носили одно обобщенное название народа, каковым и было слово — Моксель. В отличие от родственной, мусульманской- Мердинис.

Теперь поглядите, какими поселениями ограничивалось междуречье Оки и Волги. По Оке, с востока на запад: Муром, Рязань, Коломна, Калуга, Козельск; по Волге: Городец, Кострома, Ярославль, Тверь, Ржев. А за Костромой, Ярославлем и Тверью проживали племена Веси. В Тверской земле (Калининская область сегодня) до сего дня сохранилось напоминание о Веси — город Весьегонск.

Послушаем все ту же БСЭ.

— «Весь, прибалтийско-финское племя…арабским географам 10–14 вв. Весь была известна как народ вису, живший к Северу от Болгарии Волжско-Камской…Постепенно часть Веси обрусела...». [16]

Итак, вся «великорусская земля» от Мурома, Рязани и Калуги до самого Беломорья и Вологды в IX–XIII веках была полностью заселена родственными племенами, говорившими на одном языке.

На этом «обширном пространстве от Оки до Белого моря мы (и сегодня!) встречаем тысячи нерусских названий городов рек и урочищ». Что лишний раз свидетельствует о проживании коренного мордово-финского этноса на своей исконной земле и поныне.

Посланник французского Короля к Хану Сартаку- Вильгельм де Рубрук, — как видим, очень точно в 1253 году зафиксировал проживавший на той земле народ Моксель. Здесь, как говорится, ни убавить, ни прибавить.

Ниже исследуем вопрос более детально, анализируя работу Рубрука по другим направлениям. Учтите, подобного исследования никогда не производили русские историки. Я надеюсь, читатель понимает почему они так поступали.

Наступил XIII век, как его прозвали, — жестокий век. Великое Киевское княжество распалось на десятки мелких удельных княжеств, живших обособленно. Ничто не связывало воедино княжества. Даже родство отдельных князей уходило в третье-десятое поколение.

Нам незачем лукавить, как лукавила русская господствующая элита в течение многих сотен лет, «улучшая» собственную историю. Фальсификация всегда отслаивается от живой ткани истории.

Так вот, в середине XIII века, в век страшной вражды и междоусобиц между удельными князьями, на земле наших предков появились великие монголо-татарские пришельцы. Они практически уничтожали княжества поодиночке, что лишний раз подтверждает о чисто механической связи между ними, о полной их обособленности и отсутствии настоящих родственных связей.

Вот как описывает профессор С.М.Соловьев в своей «Истории…», изданной в царской России в 1851–1879 годах, княжеские междоусобицы «будущих великороссов» земли Моксель. («Чтения и рассказы», стр.145–146.)

«Начали ставить полки: Владимир Смоленский поставил полки свои с края, а подле него стал Мстислав и Всеволод с новгородцами и Владимир Псковский с псковитянами, а подле Владимира стал Константин с ростовцами. Ярослав же стал с своими полками муромскими и с городчанами и с бронниками против Владимира и смольнян, а Юрий стал против Мстислава и новгородцев со всею землею Суздальскою, а меньшие братья его стали против князя Константина… Князь Мстислав был рад тому, и новгородцы, сойдя с коней, скинув сапоги и платье, поскакали босиком; за ними бросились смольняне, так же пешком, за смольнянами отрядил князь Владимир Ивора Михайловича с полком, а сами князья и все воеводы поехали за ними на конях. Когда полк Иворов вступил в дебрь, то под Ивором споткнулся конь; а пешие ратники, не дожидаясь Ивора, ударили на пешцев Ярославовых с страшным криком; те побежали, новгородцы и смольняне за ними, начали их бить и подсекли стяг Ярославов; тут настиг их Ивор, с которым досеклись до другого стяга Ярославова, а князья все еще не приезжали… Трижды проехал Мстислав сквозь полки Юрьевы и Ярославовы, секучи людей, также и князь Владимир, и досеклись наконец до обоза… Новгородцы-то бились не из корысти, но смольняне напали на обоз и одирали мертвых, а о битве им и дела не было. Велик промысел божий! на том побоище пало только 5 человек новгородцев да один смольнянин, а то все сохранены были силою честного креста и правдою. Людей же Юрьевых и Ярославовых было избито бесчисленное множество, взято же в плен было только 60 человек… Убитых всех считали 9233 человека. Крик живых, не до смерти убитых, и вытье раненых были слышны в Юрьеве городе и около Юрьева; много перетонуло в реке во время бегства, иные раненые, забредшие неведомо куда, померли...».

Много страниц можно написать о дрязгах княжеских. Не было единой Родины, не было единения племен, князь за деньги сколачивал дружину и шел на другого князя. Прошу лишь обратить внимание- разгромлены были князья, так называемых молодых княжеств Суздальской земли и окрестностей. Главной причиной их поражения стала неготовность финских племен, покоренных Рюриковичами, встать на защиту пришлого князя. А возглавляли суздальские войска братья Юрий и Ярослав, через 22 года так же позорно встретившие татаро-монголов Батыя.