Спутать наемники не могли, их цепкие взгляды различили бы в толпе горожан этих людей.

Герман несколько раз брал на прицел небольшой участок перед интернатом. Там и должен был появиться канцлер, туда сейчас уже выставили трибуну. Канцлер будет стоять к Ветрову боком — достаточно удобно для прицеливания.

На дороге со стороны центра показался картеж. Впереди верхом ехала охрана в форме кавалерийских войск. Следом личная выездная карета канцлера, украшенная вензелями. За ней еще пять легких карет со свитой.

Герман достал небольшой флажок ядовито-зеленого цвета и положил его перед собой. Навел бинокль на стройку. Лежащего Кира было видно плохо, тот выбрал отменную позицию в глубине недостроенного помещения. Но вот край зеленого флажка виден. Кир тоже готов подать сигнал «вижу».

Мягким движением Герман загнал патрон в патронник, легонько размял пальцы и кисти рук, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и прилип к прицелу.

На стройке Кир положил винтовку на подставку, приник к прицелу и легонько вжал приклад в плечо. Навел ствол винтовки на выбранный участок, посмотрел на край государственного флага, бывшего в зоне видимости, и некстати подумал, что через пару минут кровь и мозги канцлера попадут на расшитое полотно и «украсят» его своим узором.

Конная охрана миновала вход и проехала чуть дальше, на ходу перестраиваясь в каре. Толпа уже выросла до трехсот — четырехсот человек, заняла часть улицы. Перед ней встала жидкая цепочка полицейских, но людей не оттесняла. Здесь показная истерика и попытки прорвать оцепление не в чести.

Карета канцлера встала в точно рассчитанном месте. Придворный офицер открыл дверцу и отступил на пару шагов, беря под козырек. По сигналу руководителя оркестр заиграл какойто марш. В толпе зарукоплескали.

Из других карет вылезала свита: несколько высших офицеров, чиновники в гражданских мундирах. Два фотографа с громоздкой аппаратурой заняли позиции у подъезда.

Торжественная часть началась.

Герман увидел рослую плечистую фигуру, затянутую в мундир. Человек вышел из кареты, ответил на приветствие начальника интерната и шагнул вперед.

Герман резко оторвался от прицела и взял бинокль. Всмотрелся в вышедшего из кареты человека. Потом перевел бинокль влево и вправо. Рука нашарила флажок.

— Твою мать! — шепнули губы.

Рука с хрустом всадила древко флажка в углубление. Черная ткань обвисла вокруг него.

Герман перевел взгляд на стройку.

…Охрану канцлера Кир так и не заметил. Хотя карета Сталма уже открылась и оттуда вышел человек. Когда заиграл оркестр, Кир поймал в прицел спину этого человека. Лица не видно, только затылок, наполовину скрытый фуражкой. Блик магниевой вспышки угодил в прицел, и Кир на мгновение отвел взгляд.

А потом посмотрел на крышу бани. В том месте, где лежал Герман, торчал флажок. Кир поднял бинокль, поймал флажок взглядом. Черный! Вот как? Сигнал отбоя!

Кир быстро выставил свой флажок, сигнализируя, что заметил сигнал. И увидел высунувшегося Германа. Тот тоже смотрел в бинокль на него. Потом резко махнул рукой, словно бил наотмашь. «Отход». В чем дело?

Кир перевел взгляд на интернат. Человек в мундире уж стоял перед почетным караулом. Начальник интерната что-то докладывал. Что же происходит?

Дальше рассуждать Шилов не стал. Сигнал ясен: отход. Все вопросы потом.

Кир быстро зачехлил винтовку, спрятал бинокль, убрал флажок и расчистил место лежки. Следов оставлять нельзя.

Упаковав ношу, он прошел в дальнюю часть строения к лестнице, внимательно посмотрел по сторонам и только после этого начал спускаться.

…Сборы заняли минуту. Герман убрал подстилку, скатал брезент, спрятал бинокль и флажки. Винтовку положил на чехол. Достал и развернул баул. Сложил туда брезент с покрывалом, бинокль и флажки. Нагнулся за винтовкой и… услышал гулкие шаги с другой стороны крыши.

Герман резко присел, достал револьвер. Осторожно выглянул из-за трубы. По крыше шел какой-то тип в форме рабочего. В левой руке палка с петлей на конце, в правой — ящик с инструментами.

Он обошел вентиляционную будку и выплыл прямо перед Германом.

Ветров попытался сделать сразу три вещи. Закрыть винтовку, спрятать револьвер и изобразить дружелюбное выражение лица.

Получились только два последних. Чехол, впопыхах наброшенный на винтовку, слетел, и взору удивленного рабочего предстала живописная картина. Такой же, как и он сам, рабочий, растянувший губы в приветливой улыбке, битком набитый баул и ствол винтовки.

— Э-э… Ты кто? — протянул мужик. — Здесь нельзя… Это запрещено…