– Молодец, Динка, – продолжал бормотать Влас. – Такой ход! Ты пойми меня правильно, я тебе праздник портить не собираюсь, просто хочу предупредить.

– Слушай, пошел ты…

– Да, да, да! – охотно согласился Влас. На какое-то мгновение его оттеснили от Геры, и в образовавшееся пространство просунулись руки с бутылкой и бокалом. Гера подумал, что больше не увидит Власа, но его посеченное шрамами лицо неожиданно появилось с другой стороны.

– Не стоит тешить себя иллюзиями, что она выходит за тебя по любви, – быстрым шепотом произнес Влас. – Макс при жизни все наши бабки перевел на счет подставного лица и только себя вписал в число тех, кто имеет доступ к вкладу. Теперь, после того как его грохнули, никто, кроме подставного лица, не может снять деньги со счета. Так вот, дорогой мой…

Власа снова оттолкнули. Толпа, окружившая Фризова и Дину, бурно аплодировала. В воздух снова полетели пробки. Дина, встав на цыпочки, махала Гере рукой в белой перчатке. Видеокамеры делали наплыв, объективы вращались и выдвигались вперед.

– Где мой жених? – громко и возбужденно говорила она, вытягивая фату на себя, как невод.

– …так вот, – еще более торопливо говорил Влас, с трудом преодолевая сопротивление толпы. – Ты и есть подставное лицо. Она выходит за тебя, чтобы унаследовать вклад на твое имя! Ты покойник, Гера!..

Крепкие парни, поднаторевшие в репортерских баталиях, схватили Геру под руки и понесли к невесте.

– Сюда его! Сюда! – кричала Дина и подпрыгивала от нетерпения, протягивая руки. – Милый! Любимый! Единственный!

– Ура-а-а!! – провозгласила толпа, когда Дина повисла у Геры на шее.

– Поторопитесь! Заждался батюшка. Нельзя опаздывать, – говорила старушка, жестом приглашая их зайти на территорию монастыря.

Дина поправила на голове венок, перевела дух и взяла Геру под руку. Толпа, оставшись по другую сторону ворот, затихла, провожая взглядами пару. Старушка семенила впереди. Они прошли по монастырскому дворику и свернули к церкви.

– Надо быть серьезной, – тихо говорила Дина. – А у меня никак не получается… Посмотри, какие замечательные кусты. Я умираю, хочу тебя… Остановись. Батюшка подождет. Поцелуй меня… Положи руку на грудь…

Он укусил ее, и Дина, тихо вскрикнув от боли, сделала шаг назад. Не сдерживаясь, Гера взмахнул рукой – снизу вверх – и сильно ударил ее ладонью по лицу. Белый венок вместе с фатой слетел с головы невесты и, зацепившись за ветку, повис на кусте. Не в состоянии вымолвить ни слова, Дина смотрела на Геру широко раскрытыми глазами. Слезы боли и обиды наполнили их столь стремительно, что через мгновение по ее щекам побежали струйки.

– Что? – произнес Гера. – Обидно? Горько? Больно?

Она, глотая слезы, отрицательно качала головой, глядя ему в глаза, и невольно подтягивала руки к груди, словно пыталась защититься от очередного удара.

– Я все знаю, – сказал Гера, отламывая от кустарника тонкую веточку и нервно покусывая ее кончик. – Про вклад, который Макс открыл на мое имя. О том, что никто из вас, кроме него, не имел доступа. Знаю, как вклады переходят по наследству в случае смерти вкладчика…

– Нет, милый мой, нет! – бормотала Дина и все качала головой. – Не думай так обо мне! Я хотела обо всем рассказать тебе после венчания! Сделать тебе подарок! Умоляю, поверь мне! Клянусь жизнью, я чиста перед тобой!

Она пыталась поцеловать его, но Гера оттолкнул ее. Дина, слабея, стала опускаться перед ним на колени.

– Что ты делаешь! – дрожащим голосом произнесла она, заливаясь слезами. – Ты же меня убиваешь! Я же люблю тебя! Я не смогу без тебя жить!

– Встань, – сквозь зубы произнес Гера. – Оставь фату!

Он схватил ее за руку и толкнул на кусты. Острые ветки оторвали от платья кусок белой атласной ткани. Дина споткнулась и едва не упала. Ее белые туфли на высоких каблуках не были предназначены для ходьбы по газонам.

– В каком банке счет? – спросил он вполголоса. – Где сберкнижка?

– Вы букву «р» немного вытянули, – сказала оператор сбербанка, глядя на подпись, которую Гера поставил на чеке. – Давайте еще разок.

Он копировал подпись Макса, скопированную с его собственной. Что-то вроде игры в испорченный телефон.

– Хорошо, – кивнула оператор, сличив подписи, и протянула Гере жетон. – Идите в кассу.

Гера был так взволнован, что не обратил внимания на сумму, проставленную в чеке. Но, судя по тому, как взглянула на него женщина, сумма была впечатляющая. Под ее профессиональной безэмоциональностью проглядывали удивление и любопытство. Он подошел к бронированному стеклу кассы и сунул в поддон жетон. Кассирша отработанным движением смела его рукой, взяла сберкнижку, раскрыла и остолбенела. Гера почувствовал, как у него стали слабеть ноги. Он вздохнул, оперся руками о мраморный подоконник и изо всех сил попытался сделать безразличное лицо.

– Паспорт, пожалуйста! – произнесла кассирша по селектору внешней связи, не сводя с лица Геры пытливого взгляда.

Он сунул в поддон паспорт, заметив, что руки дрожат. Кассирша долго изучала его фотографию, затем взглянула на год и дату рождения, прописку, на пустое место в графе «Семейное положение». Положив паспорт на столик рядом с контрольной лампой, она встала, открыла ключом тяжелую стальную дверь и вышла из кассы.

«Кажется, я вляпался», – подумал Гера, жалея, что заранее, на спокойную голову, не придумал какой-нибудь убедительной легенды, и покосился на стоящего за ним смуглого гражданина. Гера чувствовал себя так же, как в тот раз, когда Бодя вскрывал сейф в «Капиталбанке».