Квинтесец нахмурился.

— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил он.

— Вам нужно только рассказать нам о Гее, Эс-Ка, — сказал Тревиц.

И свет в лице Квинтесеца померк.

Квинтесец смотрел вниз, на стол, рассеянно гладя свои курчавые короткие волосы. Потом он взглянул на Тревица и плотно сжал губы. Как будто он решил молчать.

Тревиц ждал, подняв брови. И Квинтесец наконец произнес сдавленным голосом:

— Действительно, становится поздно, совсем тосклеет.

— Тосклеет, Эс-Ка?

— Почти полная ночь.

Тревиц кивнул.

— Я забылся и вдобавок проголодался. Пожалуйста, присоединитесь к нашей трапезе, Эс-Ка. За наш счет. Мы сможем продолжить, наш разговор о Гее.

Квинтесец тяжело поднялся. Он был выше обоих мужчин с Терминуса, но старше и грузнее, и рост не придавал ему видимости силы. Он казался более усталым, чем в начале беседы. Он посмотрел на них и сказал:

— Я совсем забыл о гостеприимстве. Вы иномиряне, и не пристало мне угощаться за ваш счет. Я приглашаю вас к себе. Мой дом недалеко, в университетском городке, и если вы желаете продолжить беседу, то дома будет удобнее. Единственно, что (он казался озабоченным) мы с женой вегетарианцы и трапеза будет чисто растительной. Если вы едите мясо, я лишь могу принести извинения.

Тревиц ответил:

— Я-Пе и я согласны усмирить на одну трапезу нашу плотоядную натуру. Беседа с вами окупит это с лихвой… надеюсь.

— Обещаю вам интересную трапезу, если ваш вкус приемлет сейшельские приправы. Мы с женой специально изучали их приготовление.

— Я готов отведать любые экзотические яства, какие вы выберете, Эс-Ка, — хладнокровно сказал Тревиц, хотя Пелорат при этой перспективе слегка забеспокоился.

Квинтесец прошел вперед. Трое мужчин вышли из кабинета, прошли по длинному коридору, причем сейшелец время от времени обменивался приветствиями с коллегами и студентами, не делая попыток представить гостей. Тревиц чувствовал неловкость, когда смотрели на его пояс, который в этот раз как назло оказался серым, что не соответствовало местной моде.

Наконец они вышли на улицу. Действительно, было темно и довольно прохладно. В отдалении угадывался массив деревьев, по обеим сторонам пешеходной дорожки росла пышная трава. Пелорат остановился и застыл. Он стоял спиной к освещенным окнам здания, из которого они только что вышли, и фонарям, очерчивающим границы городка. Он смотрел вверх.

— Как прекрасно! — воскликнул он. — Есть фраза в знаменитом стихотворении одного из наших великих поэтов: «Звезд сонмом свод сейшельский испещрен».

Тревиц с должным уважением взглянул на небо и негромко сказал:

— Мы ведь с Терминуса, Эс-Ка, и мой друг никогда не видел другого неба. На Терминусе видна лишь тусклая дымка Галактики и несколько еле заметных звездочек. Вы бы еще больше ценили ваше небо, если бы пожили под нашим.

— Уверяю вас, мы его ценим, — серьезно возразил Квинтесец. — В нашем небе распределение звезд необычайно равномерно. Думаю, нигде в Галактике не найти столь равномерно распределенных звезд первой величины. Я видел небеса на планетах во внешних частях шаровых скоплений, там ярких звезд слишком много. Это портит темноту ночного неба и значительно уменьшает его великолепие.

— Полностью согласен в этом с вами, — сказал Тревиц.

— Посмотрите, — сказал Квинтесец, — видите почти правильный пятиугольник из звезд приблизительно одинаковой яркости? Мы называем это созвездие «Пять сестер». Вон там, прямо над линией деревьев. Видите?

— Я вижу, — сказал Тревиц. — Очень красиво.

— Да, — сказал Квинтесец. — Считается, что оно символизирует успех в любви, и ни одно любовное письмо не обходится без пятиугольника из точек в конце, означающего желание любви. Каждая из пяти звезд соответствует определенной стадии ухаживания, и есть знаменитые поэмы, которые соперничают в эротичности описания каждой стадии. В молодости я сам пытался сочинять стихи на эту тему и не мог себе представить, что настанет время, когда я стану безразличен к Пяти Сестрам. Хотя это судьба каждого человека… Видите тусклую звездочку чуть выше центра Пяти Сестер?

— Да.

— Предполагается, что она обозначает неразделенную любовь. Есть легенда, что эта звезда была такой же яркой, как остальные, но угасла от горя. — И Квинтесец решительно пошел дальше.

Обед, признался себе Тревиц, оказался приятным. Блюда были разнообразны, а соусы и приправы одновременно остры и нежны. Тревиц спросил:

— Все эти вкусные овощи описаны в галактических поваренных книгах, Эс-Ка?

— Да, конечно.

— Я думаю, есть и местные формы?

— Планета Сейшелы уже была кислородным миром, когда прибыли первые люди, и жизнь на ней была. И мы кое-что сберегли, не сомневайтесь. У нас есть обширные естественные парки, в которых сохранились флора и фауна старых Сейшел.

— В этом вы впереди нас, — грустно заметил Пелорат. — На Терминусе и так было мало жизни, когда прибыли первые люди. И, боюсь долгое время никто не пытался сохранить морскую жизнь, создавшую кислородную атмосферу Терминуса. Теперь на Терминусе экология чисто галактического характера.