— УКАЗАНИЯ, — сказал голос почти умоляюще. — КАКОВЫ ВАШИ УКАЗАНИЯ?

Фоллом ничего не сказала. Она никогда не видела, чтобы Тревиц что-то говорил компьютеру. Но она знала, чего хочет всей душой. Она хотела вернуться на Солярию, к уюту огромного имения, к Джемби, к Джемби, к Джемби…

Она хотела туда, и, когда она подумала о любимой планете, она представила ее себе на обзорном экране такой, какими она видела чужие, ненужные планеты. Она открыла глаза и посмотрела на обзорный экран, желая, чтобы на нем появилась ее планета, а не эта ненавистная Земля. Потом она смотрела на то, что появилось на экране, воображая, что это Солярия. Она ненавидела Галактику, с которой ее познакомили против воли. Ее глаза наполнились слезами, и корабль вздрогнул.

Она почувствовала это и тоже слегка качнулась в ответ.

А потом она услышала громкие шаги взрослых, и перед ней появилось искаженное гневом лицо Тревица, заслонившее обзорный экран, на котором находилось единственное дорогое для нее. Тревиц что-то кричал, но она не обращала внимания. Это он оторвал ее от Солярии, убив Бандера, и не давал ей вернуться, думая только о Земле, и Фоллом не собиралась его слушать. Она собиралась привести корабль на Солярию, и от силы ее решимости корабль снова вздрогнул.

Блисс как безумная вцепилась в руку Тревица.

— Не надо! Не трогайте ее!

Она изо всех сил потащила Тревица назад. Пелорат в замешательстве стоял как вкопанный.

Тревиц кричал:

— Убери руки от компьютера!… Блисс, не мешайте мне, я не хочу причинять вам боль.

— Не кричите на ребенка, — слабым голосом сказала Блисс, или вопреки инструкциям мне придется причинить боль вам.

— Тогда уберите ее отсюда сами! Быстрее! — Глаза Тревица перебегали с Фоллом на Блисс.

С неожиданной силой Блисс оттолкнула его (впоследствии он думал, что эту силу она почерпнула у Геи).

— Фоллом, — сказала Блисс, — подними руки.

— Нет! — закричала Фоллом. — Я хочу, чтобы корабль летел на Солярию! Я хочу на Солярию! Туда! — она кивнула головой в сторону обзорного экрана, не желая снимать руки с контактов.

Но к плечам ребенка протянулись руки Блисс, и когда они коснулись Фоллом, та задрожала.

— Ну, детка, — голос Блисс был ласков, — скажи компьютеру, чтобы он вернулся к своим делам, и идем со мной. — Руки Блисс гладили ребенка, скорчившегося в отчаянных рыданиях.

Руки Фоллом оторвались от стола, Блисс подхватила ее под мышки и поставила на ноги, затем прижала к своей груди и дала выплакаться.

— Отойдите с дороги, Тревиц, — сказала Блисс, — и не вздумайте прикоснуться к нам.

Тревиц быстро отступил в сторону.

Проходя мимо него, Блисс на секунду задержалась и сказала:

— Мне пришлось вмешаться в ее разум. Если я что-нибудь повредила, я вам этого никогда не прощу.

Тревицу хотелось ответить, что его ни на кубический миллиметр вакуума не волнует разум Фоллом, он опасался за компьютер. Однако перед концентрированным сиянием Геи благоразумнее было помолчать. (Он ощутил ужас, конечно, не от выражения лица Блисс.)

После того как Фоллом и Блисс скрылись в своей каюте, он еще порядочное время стоял молча и неподвижно. До тех пор, пока Пелорат не спросил:

— Голан, с вами все в порядке? У вас она ничего не повредила?

Как бы стряхивая оцепенение, Тревиц решительно покачал головой.

— Я в порядке, — ответил он, — в порядке ли компьютер, вот в чем вопрос.

Тревиц сел за пульт и положил руки на контакты, которые совсем недавно накрывали руки Фоллом.

— Ну? Что? — нетерпеливо спросил Пелорат.

Тревиц пожал плечами.

— Реагирует как будто нормально. Может быть, позже обнаружатся поломки, но пока все в порядке. — Затем он сердито добавил: — Эффективно компьютер соединяется только с моими руками. Но в случае с этой гермафродиткой дело не только в руках. Я уверен, что работали трансдукторы…

— А почему корабль тряхнуло? Ведь этого не должно быть?

— Не должно. Корабль гравитический, и мы не должны ощущать инерционных эффектов. Но эта монстриха… — Он сердито замолчал.

— Да?

— Я подозреваю, что она поставила компьютер перед двумя противоречивыми требованиями, причем каждое выразила так сильно, что компьютер должен был попытаться выполнить сразу оба. Пытаясь сделать невозможное, компьютер, наверное, на мгновение ослабил контроль за освобождением корабля от инерции. По крайней мере, так я объясняю происшедшее.

Но при этих словах лицо Тревица почему-то разгладилось.

— И, возможно, все к лучшему, — сказал он, — потому что теперь до меня дошло, что все мои построения насчет Альфы Центавра и ее Компаньона были ерундой. Я понял, куда Земля перенесла свою тайну.