– Неужели столько грехов на мне?
– тихо произнес Алексей, когда закончил узнавать себя в молитве.

– Все мы грешные, сынок...
– ласково улыбнулся ему отец Геронтий.
– И те грехи, которые ты перечислил, лишь краткое изложение сущности человеческой. Хотя и свести их можно к основным. Гордыня - мать всех грехов, и дети ее скверные - тщеславие, уныние, печаль, гнев, сребролюбие, блуд, чревоугодие.

– Печаль тоже грех?
– удивился Лешка.

– "Радуйтесь!" - Христос нам говорит. "Радуйтесь, ибо близится Царствие небесное!". И не путай печаль с покаянием. Разные-то чувства. От грехов сам ты не избавишься. Только с Божьей помощью. Но помощь эта придет тогда, когда ты сам ее просить будешь. Молитвой, постом и постоянной памятью о грехах своих.

– Понимаю...
– прошептал Лешка.

– Хорошо, что понимаешь.
– Кивнул ему отец Геронтий.
– Наклони голову, епитрахилью тебя накрою.

Лешка с трудом встал на колени, превозмогая боль в обожженном колене.

– Да ты стой, можно стоять-то!

– Мне так надо!
– упрямо ответил Лешка.

– Ну что ж...
– ответил священник и накрыл его неожиданно тяжелым платом. А потом начал читать разрешительную молитву. Слов ее Лешка так и не запомнил, душа его стала трепетать осиновым листом на ветру.

– Пошли за мной!
– ласково поднял его батюшка с колен и протянул ему крест и Евангелие.
– Целуй.

И Лешка послушно приложился к святыням, словно обещая начать новую жизнь и нести свой крест на свою Голгофу. А лики святых смотрели уже без укора, ровно радуясь за студента.

Когда же они вышли из храма, отец Геронтий сказал ему:

– Перед сном сегодня прочитай каноны прочитаешь. По правилам тебя как колдуна бывшего до причастия нельзя допускать двенадцать лет. Но уж случай у тебя особый. Потому и причастишься Святых тайн Христовых завтра на литургии.

Лешка молча кивнул. Говорить ему не хотелось, но он все же превозмог себя:

– Отец Геронтий. Вы меня на ночь все же свяжите. Не дай, Господь, опять Б... этот явится.

– Что ж не явиться? Может и явиться. Только я тебе оружие дам, получше всех веревок. С Божьей помощью управимся с демоном. Ежели опять трясти начнет тебя, читать будешь "Честному кресту" и девяностый псалом. Только помни - не вступай с разговор с лукавым. Все одно обманет.

– Вот и Николай Чудотворец мне так говорил. Не верь лукавому - обманет!

– Где ж ты его видел-то?
– сдвинул брови отец Геронтий.

– Так еще в Крыму. Меня видения разные мучили, а тут старичок появился, точно такой как на иконе у вас в храме и дома. Потом мне один добрый человек иконку подарил, только я ее в приступе, наверное, потерял.

– Что он делал, старичок твой?

– Поговорил со мной. А потом перекрестил меня и в лоб поцеловал.

Отец Геронтий несколько раз перекрестился на эти слова, а потом, покачав головой, добавил:

– Великая тебе милость была явлена. Только в следующий раз, Николу ли чудотворца увидишь, али другого святого, али ангела и даже Господа нашего Иисуса Христа - перекрестись сначала сам, а потом проси, чтоб видение твое тоже перекрестилось. Ежели бес это придуряется - исчезнет.

– А что, разве они могут притворяться святыми и ангелами? И даже Христом?!

– Еще как могут. Это любимое их занятие - человека в прелесть вводить.

– А прелесть - это что?

– Обман.
– Коротко отрезал батюшка.

– Понятно...

– И помни, ангелов видеть - невелика заслуга. Грехи свои видеть - вот истина истин.

– Мудрый вы человек, отец Геронтий!

– Да какой там...
– Махнул священник рукой в ответ.
– То не я мудрый, а святые отцы. А я то так, цитатник ходячий. Устал, поди, отрок?

– Вроде бы нет.
– Пожал плечами Лешка.

– Пойди-ка полежи. Я тебе картошечки пожарю. Теперь тебе попоститься придется. До завтра.

– Ну так что ж... Ничего страшного.

Но Лешке просто так не лежалось. После исповеди ему захотелось почему-то говорить и говорить.

И когда отец Геронтий поставил большущую чугунную сковородку на стол с ароматной дымящейся жареной картошкой, то, после краткой молитвы, Лешка таки не удержался и спросил священника:

– Батюшка, а у вас семьи нет?

– Пошто нет? Есть. Два сына. Один на Дальнем Востоке служит, капитан второго ранга, второй в семинарии учится - по моим стопам пошел.

– А жена?

– Жена-то? Сбежала годков пять назад.
– Отец Геронтий говорил об этом так спокойно, как будто потерял ложку.

– Как сбежала?
– известие о том, что от священника сбежала жена, оказалось таким шоком для студента, что он перестал есть. Оказалось, что и отец Геронтий тоже человек со своими невзгодами и горестями.

– Ну вот так и сбежала. Мой грех, не выдержала она. Пил я много.