На самом конце скалистого мыса, далеко уходящего в море, во время ночного отлива открывался вход в пещеру. Многие смельчаки отправлялись туда, но никто не возвращался назад.

Ашурран провела три дня на берегу моря, наблюдая за приливом и отливом. Сделала она вот что: отмерила длину свечи, которая успевала сгореть за время отлива, и на эту длину обрезала целую свечу. Таким образом, когда свеча догорала наполовину, ей следовало возвращаться.

Вооружившись, Ашурран отправилась на мыс, дожидаться отлива. Как только открылся темный зев пещеры, она привязала бечевку к камню, зажгла свечу и стала спускаться, разматывая клубок.

Идти пришлось не то чтобы далеко, но и не близко. Наконец глазам Ашурран предстала большая круглая зала, выложенная пестрой яшмой. Посреди залы на груде золота и драгоценных камней свернулся морской дракон.

Обликом своим он больше всего походил на огромную змею с собачьей головой, покрытую блестящей кобальтово–синей чешуей. У дракона были четыре сильные лапы с изогнутыми когтями, плавники, словно у рыбы, и длинные усы, как у сома, а пасть полна острейших зубов. Являл он собой зрелище одновременно забавное и грозное.

Увидев Ашурран, он поднял голову и рявкнул:

—Нет покоя от этих смертных! Чего тебе, женщина? Тоже надеешься стянуть что–нибудь из моих сокровищ?

—Кому нужны эти жалкие безделушки, — сказала Ашурран. — Давай лучше устроим поединок умов — поиграем в загадки.

—О, это по мне, — морда дракона стала довольной. — Только неужели ты надеешься выиграть у меня, который знает все, что творится в подводном и надводном мире?

—Бахвалиться всякий горазд, — хладнокровно сказала Ашурран.

Дракон расхохотался.

—Надо же, какая ты храбрая. Ну раз так, уступаю тебе первую загадку. Загадывай.

—Что такое: утром на четырех, днем на двух, вечером на трех?

Дракон захохотал еще пуще.

—Глупая женщина, я живу на свете две тысячи лет, я видел, как первые люди появились на этом берегу. Неужели ты думаешь, что я не знаю этой загадки? Ответ — человек. На заре жизни он ползает на четвереньках, потом ходит на двух ногах, а на закате опирается на палку. Если так пойдет и дальше, кровь твоя смешается с приливом.

—Это мы еще посмотрим, — сказала Ашурран. — Загадывай свою загадку.

—Вот тебе тоже загадка про ноги. Две ноги на трех ногах, и безногая в зубах. Вдруг четыре прибежали и с безногой убежали.

—Это легкая загадка. Человек сидит на табуретке и ест рыбу. Прибежала кошка и украла рыбу. А что это такое: летом зеленое, осенью желтое, зимой серебряное, весной красное?

Дракон не задумался ни на мгновение:

—Это степь. Летом она зеленеет, осенью желтеет, зимой покрывается инеем, а весной зацветает тюльпанами. А что такое: зеленое утро, кровавый вечер?

Ашурран молча показала ему средний палец, на который надет был перстень с камнем александритом, который за день дважды меняет цвет.

Перебрав несколько десятков подобных загадок, они взялись за более сложные. Вот когда возблагодарила воительница чародея Руатту за обучение, полученное в его замке. Спросила Ашурран:

—Что приятнее всего для слуха?

—Крик торжества после победы, благодарность после вознаграждения, приглашение прекрасного отрока в свою постель. А ты ответь: каковы три ступени любви?

Подумала Ашурран и сказала так:

—Первая ступень — видеть достоинства и не видеть недостатков; вторая — видеть недостатки и любить их, как достоинства; третья же, самая высшая — видеть все и ничего не считать недостатками.

Дракон перебрался поближе к Ашурран, увлеченный состязанием. Видно было, что он получает истинное удовольствие.

—Скажи мне, что повергает царства?

Ашурран незамедлительно отвечала:

—Сталь, огонь и вода, каковы бы ни были причины, их несущие. А вот моя загадка:

Сначала мать приносим в жертву мы,

Потом само дитя ввергаем в мрак тюрьмы.

Немыслимо дитя у матери отнять,

Покуда не убьешь и не растопчешь мать. (Рудаки, «Вино»)

Дракон задумался, но все же сказал:

—Это виноградная лоза и вино? — и легкая неуверенность слышалась в его голосе.

Перебрали они еще десятка два загадок. Тут заметила Ашурран, что свеча ее догорела почти до самого конца.