Шрифт:
Он отступил назад и небрежно прислонился к колонне.
Юлиан сжал молот. Сердце его бешено колотилось. Больше всего ему хотелось сбежать отсюда и забиться в темный уголок, где его никто не увидит. Рогер больше не казался ему другом. Видимо, он просто выбрал себе безответную жертву, чтобы выставить ее на посмешище.
— Ну же! — скомандовал Рогер. На сей раз в полный голос, так что новые зеваки обернулись и остались посмотреть, что же будет делать с тяжелым молотом этот щуплый мальчишка. Юлиан предпочел бы сквозь землю провалиться. Зачем Рогер над ним издевается? В эту минуту он почти ненавидел его.
Кровь бросилась ему в лицо, колени задрожали, а молот показался вдесятеро тяжелее. Сейчас он опозорится, и все будут над ним потешаться. Но отступать нельзя. По милости Рогера он оказался в такой ситуации, из которой уже не выйти, не осрамившись, — хоть бей молотом, хоть отшвырни его в сторону.
Юлиан расставил ноги, чтобы снова не упасть, напряг мускулы и рванул молот вверх. Рогер отступил от колонны силомера и быстро переглянулся с хозяином аттракциона.
Молот с такой силой обрушился на колоду, что Юлиана дернуло вперед. Раздался грохот. Противовес взвился вверх, и послышался такой пронзительный звон, что Юлиан подумал: уж не сорвало ли колокольчик.
В толпе пронеслись изумленные возгласы, и Юлиан, удивленный больше, чем кто бы то ни было, уставился на колокольчик, раскрыв рот. Руки у него болели до самых плеч. Он в недоумении взглянул на Рогера и обернулся к рыжему в кожаной куртке. Взгляды их встретились. Юлиан прочел в глазах Кожаного смесь злобы и невольного признания. Но все бы, может, и обошлось и, кто знает, повернулось иначе, если бы Рогер держал язык за зубами.
Но он, к несчастью, не вытерпел.
Он неожиданно поднял молот, повернулся к рыжему и спросил:
— Не хочешь попробовать? — И, не дожидаясь ответа, бросил ему молот.
Кожаный изловчился поймать его, не опрокинувшись навзничь, как это было с Юлианом, но красивую позу ему все же не удалось сохранить. Кто-то засмеялся, но тут же осекся, натолкнувшись на его свирепый взгляд.
— Ну же, — сказал Рогер, жестом приглашая его к силомеру. — Малыш сумел, ты и подавно справишься. Или нет? — При этом он переглянулся с хозяином силомера, и тот незаметно кивнул. «Что-то они затевают», — подумал Юлиан.
Кожаный впился в Рогера взглядом, полным ненависти, потом вдруг осклабился, презрительно взглянул на Юлиана и со всей мощью обрушил молот на колоду. Вся установка загудела от удара. Но бегунок вяло качнулся вверх, достиг отметки с надписью молокосос и упал обратно.
На сей раз смеялись все, и хохот не утихал даже под свирепыми взглядами рыжего. Тогда он повернулся к Рогеру и посмотрел на него в упор.
— Это ты! — сказал он дрожащим голосом. — Ты все подстроил!
— Я? — Рогер изобразил недоумение, отступил на шаг и поднял руки вверх. — Да я к этой штуке даже не прикасался! — Он засмеялся: — Может, тебе лучше немного потренироваться?
Глаза Кожаного пылали гневом, голос походил на хрип.
— Я тебе это еще припомню! — пригрозил он и ринулся прочь так стремительно, что чуть не сбил с ног какого-то зеваку. Тот, едва устояв, укоризненно посмотрел вслед убегающему, а потом обернулся к Юлиану и Рогеру:
— Нехорошо получилось. Я имею в виду не себя, а то, что он вернется. Я его знаю.
— И что? — спокойно спросил Рогер.
— Он прав, — вмешался в разговор хозяин силомера. — Непременно вернется, и не один. Я знаю этих типов. Лучше тебе исчезнуть вместе с другом, — сказал он, обращаясь к Рогеру.
— Мне и так пора домой, — сказал Юлиан, прежде чем Рогер нашел что ответить. — Я уже опоздал.
И он зашагал прочь, даже не простившись с Рогером. Он почти бежал, но вскоре услышал за собой шаги и почувствовал, что это погоня. На бегу мальчик оглянулся, почти не сомневаясь, что увидит Кожаного.
Это был Рогер, но Юлиан все равно ускорил шаг, насколько позволяла переполненная народом площадь.
Рогер же почему-то двигался быстрее Юлиана, ловко скользя мимо прохожих, как рыба в воде, и вскоре догнал его и протянул руку, чтобы схватить за плечо. Юлиан увернулся, а Рогер не повторил попытки, хотя ему не составляло труда схватить и удержать беглеца.
— Эй, черт возьми, да подожди же ты! — крикнул он.
Юлиан остановился, но демонстративно отступил на шаг и вызывающе посмотрел на Рогера: