Шрифт:
— Не делайте этого! Мой шар предвещает великую беду! Отступитесь от вашего решения, умоляю вас!
Отец Юлиана гневно выдернул руку.
— Что за глупости? — вне себя крикнул он. — Оставьте меня в покое! Вы же получили свои деньги, разве не так?
— Дело не в деньгах! — простонала ясновидящая. Она достала из кармана несколько монет. — Вот, я верну вам ваши деньги, чтобы вы видели, что мне не до шуток! Послушайте меня! Не делайте того, что вы задумали! Будет великое, ужасное несчастье! Вам и другим! Многим другим!
Она говорила таким заклинающим тоном, что отец Юлиана и в самом деле какое-то время колебался. И может быть, он заговорил бы с ней, если бы в эту минуту из темноты не появился еще один человек, так же хорошо знакомый Юлиану.
Гордон с одного взгляда вник в ситуацию и приказал старой гадалке:
— Сейчас же убирайтесь, иначе будет плохо!
— Но...
— Мне что, позвать полицию, чтобы вас арестовали?
— Но я же ничего не сделала! — в замешательстве сказала мадам Футура.
— О, я припоминаю кое-что, — с улыбкой ответил Гордон. — Во всяком случае, достаточно, чтобы доставить вам много неприятностей. А теперь отстань и поищи себе другого дурака!
— Прошу вас! — умоляла мадам Футура. — Скажите вашему другу, пусть не делает этого! Случится ужасное...
Гордон угрожающе занес руку, и гадалка испуганно смолкла. Потом повернулась и исчезла в палатке.
— Ты совсем с ума сошел? — напустился Гордон на отца Юлиана. — Что ты ей рассказал?
— Ничего! Клянусь, я не сказал ей ни слова. Но она... она, похоже, что-то знает!
— Ах! — язвительно сказал Гордон. — Уж не настоящая ли она ясновидица? Черт возьми, я тебя везде разыскиваю, с ног сбился, а ты теряешь время на чепуху!
— Я не уверен, что это чепуха, — заколебался отец. — Может, лучше дать отбой? Хотя бы на сегодня. То, что она сказала...
— Еще чего! — возмутился Гордон. — Это самая великая вещь, какую мы когда-либо затевали, а ты хочешь дать отбой только потому, что какая-то сумасшедшая старуха...
Он смолк на полуслове, Юлиан слишком поздно догадался, в чем причина его внезапного молчания. Рогер рядом с ним испуганно втянул ноздрями воздух, и его как ветром сдуло. Юлиан замешкался, и Гордон в два прыжка очутился рядом с ним.
— Эй! Кто это у нас тут? Шпионишь, парень?
Юлиан попытался вырваться, но Гордон вцепился в него еще крепче.
— Пусти! — крикнул Юлиан. — Мне же больно!
Гордон засмеялся:
— Слушай, парнишечка, сейчас я сделаю тебе еще больнее, если ты не скажешь мне, кто ты такой и чего здесь вынюхиваешь!
— Я не вынюхиваю! —жалобно пискнул Юлиан. От боли у него выступили слезы. — Проклятье, Мартин, да отпусти же меня! Ты мне руку сломаешь!
Гордон удивленно поднял брови и развернул его лицом к свету.
— Мы что, знакомы? — спросил он.
Юлиан чуть не рассмеялся, ему помешала боль в плече.
— Ты шутишь? Мы... — И он смолк, потому что увидел лицо Гордона. На нем читались растерянность, гнев, подозрение, любопытство — но только не узнавание!
Какая-то часть сознания Юлиана хорошо понимала, что это значит, но другая часть просто отказывалась это принять. Ни Гордон, ни отец не знали его! Потому что они были вовсе не Мартин Гордон и его отец, а если и они, то совсем не те Гордон и отец, которых он знал...
Гордон так затряс его плечо, что у Юлиана заклацали зубы.
— Сознавайся честно, парень! Или тебе придется узнать меня совсем с другой стороны!
В его руке сверкнуло лезвие финского ножа, и сердце Юлиана больно прыгнуло в груди.
— Эй, полегче! — Отец Юлиана положил руку на плечо Гордона. — Мальчишка просто любопытный. Он никому не скажет!
— Еще бы, ведь я перережу ему горло, — свирепо произнес Гордон.
— Да он и не слышал ничего. Кроме того, побереги злость. Нам еще дело предстоит, ты забыл?
Юлиан смотрел на отца, не веря своим глазам. В горле у него стоял ком, и не только из-за ножа, который Гордон все еще держал наготове. Отец не узнавал его!
— Отпусти его! — продолжал отец. — Малыш сейчас наделает в штаны, ты что, не видишь? Никакой опасности для нас он не представляет.
— Ну ладно. — Гордон дал Юлиану пинка, от которого тот растянулся на земле, и еще раз пнул его в ребра. Юлиан охнул от боли. — Но если я тебя еще раз застукаю — зарежу, понял?
— Да. — Юлиан хватал ртом воздух.