– Ты тут, я смотрю, хорошо устроился, – сказал он. – Как тебя зовут?

Мужчина облизнул губы.

– Моя фамилия… Пауков.

– Чем занимаешься, Пауков? – спросил Казимир. Уперев руки в боки и распахнув плащ так, чтобы было видно кобуру, он демонстративно внимательно рассматривал Паукова.

– Коллекционным винилом, – ответил тот. – Покупка, продажа, обмен.

– На Тракторной, что ли? – спросил Пипетка.

– Да, – подтвердил Пауков. – На Тракторной.

– Как ты попал сюда? – продолжал допрос Казимир.

– Ну… – Пауков затянулся полной грудью, выдохнул и посмотрел на марку сигареты. – Тут мой товарищ работает. Мы собирались поаудировать. После работы пластиночки погонять на новых аппаратах. Но когда я пришел, здесь уже никого не было.

– И что, ты сел музыку слушать? – спросил Зиро.

– Да.

– Когда кругом зомби бродят?

– А что я должен был делать? – спросил Пауков.

Никто не нашелся, что ответить.

– I might be wrong… I might be wrong… – сквозь расхлябанный гитарный рифф приговаривал Том Йорк в высоких колонках фирмы JBL. Тонкие стрелки на лице усилителя подрагивали в такт.

– «Радиохэд» любишь? – Пипетка, присев на корточки, перебирал конверты пластинок.

– Из новых групп мне эта больше всего понравилась, – кивнул Пауков.

– Разве это новая группа? – удивился Пипетка, смотря на Паукова снизу вверх. – Мне уже кажется, что «Радиохэд» были всегда. И будут всегда.

Пауков слегка смутился – первая эмоция, которую Зиро смог явственно прочитать на его непроницаемом лице.

– Ну, понимаете… Я, конечно, слышал о них. Но я специализируюсь по другому временному периоду. Где-то от начала шестидесятых до середины восьмидесятых. Иногда знаете, как со специалистами бывает… Трудно заставить себя слушать что-то новое. А сегодня вот поставил… И очень понравилось. В общем, да, это мое упущение.

– Ладно, – снисходительно сказал Пип. – Лучше поздно, чем никогда. Я тебе даже немного завидую. Открыть «Радиохэд» с начала до конца… Это же счастье. Мне поздний больше нравится.

– А мне ранний, – сказала Инфинити.

– А мне весь, – сказал Зиро.

– Том Йорк гений, что тут скажешь, – подытожил Пипетка.

– Да, – кивнул Пауков. – Очень может быть. Поразительной красоты голос. «Radiohead» это из Дэвида Бирна цитата? – он произносил английские слова с советским акцентом.

– Точно.

Закончилась «I might be wrong», началась «Knives out».

– Эта композиция совершенно меня завораживает, – сказал Пауков, откинувшись на спинку дивана. – В ней просто… бездна какая-то.

– Да ты что! «Knives out» это референсный трек! Я по нему всегда систему калибрую, – сказал Пипетка.

– «Knives out» это «ножи наружу», да? – Пауков явно распознал в Пипетке родственную душу и заметно оттаял.

– Вроде того.

– Хорошая песня.

– Soooo kniiives oooout, сaaaaatch the moooouse… – надрывался Том Йорк, и было слышно, как в его уникальном горле дрожит каждая жилочка.

– И запись просто превосходная … – Пауков закинул ногу на ногу. – Хотя, конечно, все эти… – слегка сморщившись, он указал дымящейся сигаретой на стойку с аппаратурой фирмы «Марк Левинсон», – транзисторы… Слишком ими увлеклись, я считаю. Детальность, конечно, превосходная, все очень чистенько, но звук какой-то… – он пошевелил пальцами, подбирая определение, – холодный. Слишком сухой, на мой вкус.

– Транзисторы, ёпт, – сказал Пипетка. – В транзисторном звуке нет души. Только лампы, чувак! Лампы и винил!

Пауков улыбнулся. Зубы у него были плохие.

– Да. Лампы и винил. Абсолютно с вами согласен.

Терки на эту тему, как знал Зиро из общения с аудиофилами, могли длиться бесконечно. Мир может катиться в ад, а они будут стоять на краю пропасти и спорить, что душевнее играет.

– Значит, ты тут один? – перевел он тему.

– Кажется, да.

– И никого из персонала не видел?

– Нет.

– Ладно, – Зиро повернулся к своим: – Пойдем все же последний этаж осмотрим, на всякий случай.

Они развернулись к выходу. Пауков встал.

– Я очень рад, что вас встретил, – сказал он, кривовато улыбаясь. – Я думал, я один тут не сплю. – Его взгляд бегал по их лицам, но постоянно, как металлическая крошка к магниту, возвращался к Инфинити. Ну и не удивительно, подумал Зиро. Там есть на что посмотреть.

Инфинити, скрестив руки на груди, хмуро смотрела на Паукова.

– Не люблю я таких, – сказала она, когда они вышли. – Всех этих тонких ценителей звучания. Гуща, блин, болотная. Вырядился, понимаешь, точь-в-точь как в последнем GQ. Сел, такой, слушает. Кругом черт знает что, а он жрет себе и пластиночки крутит. И вид такой, будто ему плевать на все. Он даже, наверное, рад, что наконец-то никто не отрывает. Ну скажите, каким надо быть упертым, чтобы «Радиохэд» не слушать? Одна эта смурь старинная в голове… Да их же на самом деле музыка не интересует! Они не музыку слушают, а аппаратуру свою! Спрятались от жизни за своими колонками, неудачники… И пялится еще! – она гневно фыркнула и передернула плечами.