Бреннер высморкался, закашлялся. Чувствовал он себя еще хуже, чем прежде. Сидя в углу в кресле, поникший, с замотанным вокруг горла толстым шарфом, он выглядел на все свои семьдесят лет. Питерсон вытащил из стола флягу с коньяком и протянул ему.

– Им неизвестно, где сейчас находится ящик, – сказал он. – Почему вы не идете домой, Элис? – спросил он, когда Элис принесла еще бутерброды и свежий кофе. – Уже поздно.

– Я боюсь выходить на улицу, – ответила она. – Мороз, и повсюду шатаются бандиты. Я никуда не пойду. Останусь здесь, пока не кончится этот буран, – закончила она решительным тоном.

– В таком случае снимите номер в гостинице, – сказал Питерсон. – За счет городской казны.

– Вот это замечательно. Я так и сделаю, но некоторое время все же побуду здесь. Возможно, я вам понадоблюсь. – С этими словами она удалилась в приемную. Мы слышали, как она разговаривала с женщинами, работавшими в этом же здании, которые теперь собрались вокруг ее стола.

– Приятная секретарша, – заметил Бреннер.

– Итак, никто из них не знает, где находится этот проклятый ящик, – продолжал Питерсон. – Я считаю, нам лучше оставить его здесь, закрыть в моем сейфе, а самим отправиться в гостиницу и, как говаривал Джон Уэйн [5] в своих ковбойских фильмах, там и окопаться.

Никто из нас не смог предложить ничего лучшего, поэтому мы, заперев здание суда на ключ, двинулись, прокладывая себе путь сквозь пургу, через улицу в гостиницу.

Мы с Артуром поселились в одном номере. Пили коньяк, и так все вместе просидели до полуночи. Разговор не клеился. Мы изрядно утомились. В полночь, когда у меня уже слипались глаза, Питерсон настоял, чтобы мы ложились спать.

Артур захрапел почти мгновенно. В душной атмосфере номера стоял аромат лимонного пунша, который он выпил перед сном. Я устал до такой степени, что ни о чем не мог думать.

Посреди ночи раздался оглушительный взрыв. Я открыл глаза. Пот струился по мне ручьями: в комнате было натоплено немилосердно. Бреннер спал сном праведника, глубоко дыша. Меня бил озноб. С минуту я не мог сообразить, отчего проснулся. Потом услышал новый взрыв. Значит, это не во сне, а наяву. Действительно взрыв. Я выбрался из-под одеяла, подошел к окну. Слышался натужный вой снегоходов. Уличные фонари отбрасывали желтоватый свет сквозь валивший снег, и за этим снегопадом горело здание суда. Пламя вырывалось рваными языками из окон. Последовал еще один взрыв, и в темноту выплеснулись новые потоки огня. Окно, перед которым я стоял, задребезжало.

Бреннер зашевелился. Я выбежал в коридор и забарабанил в дверь к Питерсону. Услышал отклик: «Войдите!»

Питерсон сидел в кресле у окна, устремив взгляд на улицу. Перед ним в ночи полыхал пожар. Ахо стоял в дверях ванной комнаты, на белых кафельных стенах которой играли яркие отблески пламени.

Питерсон даже не обернулся ко мне.

– Итак, Купер, как вам это нравится? Они только что взорвали мою паршивую контору. – Он мрачно хохотнул. – Настойчивые, сволочи, надо отдать им должное. Появляются среди ночи, в такой мороз, сдохнуть можно, сорок ниже нуля, и знай себе прут в темноте на своих снегоходах, а ради чего? Ради какого-то ящика. И поднимают на воздух целое здание.

Ахо чихнул и выругался, а я не знал, что ответить.

Вспыхнула спичка, запахло сигарой, которую закурил Питерсон.

Я взглянул на часы – четверть четвертого. Все тело ныло, голова болела. Меня по-прежнему колотил озноб. Послышались чьи-то голоса: это горожане, застигнутые пургой и вынужденные заночевать в гостинице, стали выползать из своих номеров в коридоры, разбуженные взрывом.

– Да входите же, не торчите в дверях, бога ради, – сказал Питерсон.

Бреннер тоже проснулся. Он стоял позади меня, закутавшись в свое толстое пальто, и шмыгал носом. Не говоря ни слова, он проследовал за мной в комнату.

Мы молча вчетвером смотрели сквозь вьюгу на разгоравшийся пожар. Пламя пожирало здание. Стена, поврежденная взрывом изнутри, с треском обвалилась. Нашему взору открылся кратер вулкана, пылающий желтым и оранжевым пламенем, полыхавшим в ночи.

– Интересно, забрали они этот ящик? – задумчиво произнес Питерсон. – Я положил его в сейф у себя в кабинете. Хотелось бы знать, взломали ли они вначале сейф, взяли ящик, а потом рванули здание – своего рода устрашающий жест. Или сразу устроили взрыв, полагая, что ящик в любом случае будет у них в руках? Любопытно…

Ахо сказал:

– Просто не могу поверить. Уничтожают Куперс-Фолс. Этой постройке более сотни лет.

– К сожалению, мы ничего не можем поделать, – ответил Питерсон. – Мы даже не видим их. Они пользуются непогодой. Делают свое дело и исчезают, а снег заметает следы. Как бы то ни было, их несколько человек, по меньшей мере двое, не считая убитого вами, Купер. – Он выпустил струю дыма. Мы молчали. Пожар полыхал вовсю. – Боюсь, нам так никогда их и не найти. Они совершают нападение и тут же исчезают – в этом весь смысл их действий.