Сабрина поняла, что Роуден опять над ней смеялся, однако из вежливости улыбнулась:

– Поскольку я очень мало общалась с художниками, то мистер Уиндем, надеюсь, простит мне мое невежество. И вы, милорд, тоже, – добавила Сабрина со смехом.

«О Боже, неужели я с ним флиртую?! – мысленно ужаснулась Сабрина, – Да, похоже, что так. Во всяком случае, кокетничаю» – заключила она, сама себе изумляясь.

Граф внимательно посмотрел на нее и спросил:

– А ваши друзья отправились с визитом к Колбертам, не так ли?

– Да, – кивнула Сабрина.

– Выходит, вы остались здесь совсем одна?.. Она снова кивнула.

– А разве вы не боитесь своего отца? Что скажет по этому поводу викарий Фэрли? Ведь он наверняка узнает, что вы остались одна, без своей подруги и покровительницы.

Граф снова шутил, но на сей раз, Сабрина нисколько не обиделась. Когда он шутил доброжелательно, его чудесные синие глаза светились каким-то необыкновенным светом…

– Мой отец, скорее всего, подумает, что лорд Роуден, как настоящий джентльмен, будет обращаться с дамой вежливо и тактично. А потому не будет беспокоиться, – ответила Сабрина, хотя прекрасно знала, что ее отец, если бы узнал о произошедшем, отреагировал бы совсем не так.

Но ответ девушки позабавил графа, и он весело рассмеялся.

– Надеюсь, мисс Фэрли, вы присоединитесь к нашей экскурсии по дому. – Роуден с усмешкой взглянул на художника: – Уинд, будь так любезен, поменяй рубашку. Невыносимо смотреть на тебя в таком виде.

– Слушаюсь, милорд. – Уиндем ухмыльнулся и отвесил графу шутливый поклон. Затем начал собирать краски и кисти. Уже направляясь к выходу, он обернулся и, подмигнув девушке, проговорил: – Я бы не решился оставить вас наедине с графом, мисс Фэрли, если бы не знал, что скоро вернусь. Впрочем, он вас не укусит, если только не выйдет из себя.

– Даже если такое случится, ничего страшного, – раздался голос синьоры Ликари, внезапно появившейся у входа в зал.

Едва лишь взглянув на певицу, Сабрина поняла, что та пытается смутить ее. Но теперь – она чувствовала, что уже освоилась в доме графа, – смутить ее было не так-то просто.

– Какие прекрасные витражи, – с улыбкой проговорила Сабрина, окинув взглядом зал. – А луна – почти как настоящая. У нее такой задумчивый вид…

– Задумчивая луна? – переспросил граф. – Какой прекрасный образ! – Окинув взглядом «небосвод», он продолжал: – Да, верно, замечательные витражи. Их изготовили в небольшом итальянском, городке под названием Тре-Сорелле, что означает «Три сестры». А мастера, сотворившего это чудо, зовут Джованни Санторо. Джованни – удивительный художник.

Софи презрительно фыркнула:

– Он мужлан и грубиян, этот ваш Санторо. Но руки у него действительно золотые.

Сабрина немного растерялась; она не знала, как следует отнестись к подобному замечанию. Решив, что лучше промолчать, она стала украдкой рассматривать наряд певицы.

Софи сегодня была в красном шелковом платье с глубоким вырезом; причем оно почти обтягивало ее стройную фигуру. Опустив глаза, Сабрина окинула взглядом свой собственный наряд. Увы, главное достоинство ее шерстяного платья заключалось в том, что оно очень подходило к нынешней погоде. А ведь это было ее лучшее платье!

Подняв глаза, Сабрина вдруг заметила, что граф тоже рассматривает ее платье. Внезапно их взгляды встретились, и девушка, ужасно смутившись, поспешно отвела взгляд.

К счастью, в этот момент в зал вошел Уиндем. Теперь он был в элегантном костюме и с белоснежным галстуком. Кивнув графу, художник развел руки в стороны, как бы демонстрируя свой опрятный вид. Роуден усмехнулся и сказал:

– Все в порядке, Уинд. – Повернувшись к дамам, он продолжал: – Итак, милые леди, я начну с этого зала. Он называется «звездный». Дело в том, что четвертый граф Роуден увлекался астрономией, поэтому все, что изображено на потолке – точное отображение звездного неба. По крайней мере, так считается. А окна, которые прорубили наверху, были предназначены для наблюдения за небесными телами – он очень любил вести астрономические наблюдения. Что же касается предыдущих хозяев Ла-Монтань, то есть тех, кто жил здесь до меня, то они предпочитали использовать окна по-своему – стреляли из них по куропаткам в парке, когда напивались. Впрочем, эти люди не являлись прямыми наследниками Гиллроев. Витражи, которые вы сейчас видите, были выполнены по моему заказу. Несколько минут назад мы с мисс Фэрли говорили об этих витражах, и они, судя по всему, очень ей понравились. Что ж, могу сказать, что у нее прекрасный вкус.

– Вы сказали, предыдущие хозяева? – не удержавшись, спросила Сабрина. – Значит, вы кому-то сдавали это поместье?

Граф едва заметно нахмурился.

– Нет, не сдавал.

– Простите, не понимаю… – в смущении пробормотала Сабрина. – Кто же тогда стрелял из этих окон?

– Я, кажется, уже сказал об этом, мисс Фэрли, люди, которые жили здесь до меня. – Он выразительно взглянул на девушку, и Сабрина поняла, что лучше воздержаться от дальнейших вопросов на эту тему. – А стол, который вы видите перед диваном, – продолжал граф, – а также кресла были сделаны по эскизам мистера Джорджа Баллока, того самого, кто по удивительному стечению обстоятельств делал эскизы мебели для французского императора, сосланного на остров Святой Елены. Я приобрел мебельные эскизы после того, как мистер Баллок несколько лет назад скончался.

Сабрина делала вид, что внимательно слушает графа, однако она почти не слышала его – вспоминался разговор с Джеффри. Молодой священник уверял, что совсем недавно у его кузена не было ни пенни, а потом вдруг свершилось чудо, и Роуден стал хозяином поместья. Более того, у него появились деньги, очень много денег.

«Но как же все это произошло?» – думала Сабрина. Через некоторое время все покинули «звездный зал» и вышли в коридор, выложенный желтоватой мраморной плиткой. А потом они долго шли по бесконечной анфиладе залов и комнат, в каждой из которых висел хотя бы один портрет, – вероятно, почти на всех были изображены предки графа. А он, указывая на различные предметы и украшения, рассказывал о происхождении этих вещей и об истории своего чудесного особняка – его вполне можно было бы назвать настоящим дворцом.