Вовремя спохватившись, граф склонился в учтивом поклоне, затем сразу же перешел к делу.

– Я хочу видеть свою жену, – сообщил он цель своего визита.

Дамы вежливо улыбнулись ему, потом одна из них сказала:

– Добрый вечер, лорд Роуден. Разве мистер Бейл не уведомил вас, что Сабрины для вас нет дома?

– И все-таки позвольте мне поговорить с ней.

– Нет, – решительно заявила Сильвия.

– Вам лучше уйти, лорд Роуден. – поддержала сестру Сильвия. – И никакие ваши крики не заставят нас впустить вас.

Сестры держались со спокойным достоинством, всем своим видом напоминая вооруженных стражей. Рис с вздохом пробормотал:

– Тогда сами поговорите с ней. Убедите ее встретиться со мной.

– Лорд Роуден, неужели вы только сегодня обвенчались с Сабриной? Неужели не понимаете: если она сказала, что не желает с вами говорить, то настаивать бесполезно?

Рис чувствовал, что готов на все – только бы увидеть Сабрину.

И тут в голову ему пришла прекрасная мысль.

Откашлявшись, он проговорил:

– Не могу ли я увидеть Кита… простите, лорда Грантема?

– Лорда Грантема сейчас нет. Будьте так любезны, оставьте наш дом.

Сделав глубокий вдох, Рис проворчал:

– Я еще вернусь.

Резко развернувшись, он направился к площади.

Сидя в «Уайтсе», Рис приканчивал четвертый стакан виски, когда перед ним появился Кит Уайтлоу. Взглянув на графа, Кит заметил:

– Роуден, ты выглядишь просто ужасно.

– А ты, Грантем, всегда отличался удивительной дипломатичностью и тактом, – ответил Рис с язвительной усмешкой.

Виконт внимательно посмотрел на него и вдруг спросил:

– Как тебе удалось настолько вывести жену из себя, что она даже не хочет видеть тебя?

Этот вопрос Кита заставил Риса призадуматься и протрезветь, насколько это было возможно.

– Разве Сабрина ничего не говорила тебе о нашей ссоре? – пробормотал он.

Но если так, то это очень приятный сюрприз. Выходит, Сабрина ничего не рассказала ни Киту, ни сестрам о причинах их размолвки. Хотя, конечно же, не исключено, что еще расскажет. Наверное, она просто дожидается подходящего момента. Однако Рису очень хотелось верить, что жена молчала совсем по другой причине…

– Нет, она ничего не говорила, – ответил Кит. – Ни, словом о тебе не обмолвилась. Хотя совершенно ясно, что она ужасно на тебя обижена.

Рис промолчал, и Кит продолжил:

– Так что же ты натворил? – Виконт пододвинул к себе стул и, усевшись поудобнее, вопросительно взглянул на друга.

Рис посмотрел на него исподлобья и пробурчал:

– Я ничего не могу тебе рассказать.

– Не можешь или не хочешь?

– Если я открою рот, ты меня пристрелишь на месте. Разумеется, я виновен, но жизнь мне все-таки дорога, как ни странно.

– Роуден, только избавь меня от драмати… – Кит запнулся, пораженный огнем, вспыхнувшим в глазах графа. – О… я вижу, дело серьезное… – пробормотал он в задумчивости.

– Серьезнее не бывает, – кивнул Рис.

– Неужели все так плохо?

Рис уставился на свой стакан, затем с гримасой допил остатки виски.

– Хуже, чем с графиней Монтроуз? – допытывался виконт. – Еще хуже, чем с Софией Ликари? И неужели хуже всех тех дуэлей, в которых ты принимал участие? Что ж, если так, тогда действительно дело серьезное.

Рис помахал официанту, требуя еще один стаканчик виски. Затем, взглянув на приятеля, тихо сказал:

– Поверь, Грантем, дело чрезвычайно серьезное. И того, что я сделал… Такое невозможно простить.

«Невозможно простить» – эти слова прозвучали так, словно Рис ужасно чего-то стыдился и даже боялся признаться в своем поступке.

Кит молча смотрел на него, не зная, что сказать.

– Ладно, Грантем, не теряйся в догадках, – продолжал граф. – Все равно я ничего не скажу. Только позволь мне повидаться с женой. Неужели это так трудно?

Виконт решительно покачал головой:

– Нет, она не хочет тебя видеть.

– Знаю, черт побери! – Рис с такой силой ударил стаканом по столу, что все в клубе посмотрели в их сторону.

Понизив голос, Рис проговорил:

– Попробуй уговорить ее, Грантем. Ты же хозяин в своем доме. К тому же она – твоя свояченица. Пригласи меня к себе. И случайно устрой встречу. Мне надо поговорить с ней наедине.

Теперь в голосе графа звучали мольба и отчаяние, и виконт, изменившись в лице, посмотрел на него с сочувствием. Но тут Рис вдруг поморщился. «Где же моя гордость?» – подумал он.