— Чего-чего? Добиться успеха? Чё это я должна добиваться?

— Отлично, вот это новость. А как ты думаешь? Что тебе обязаны дать все просто так, за красивые глаза? Без всякого труда с твоей стороны? Чего ты хочешь? Славы, богатства, еще одной пары дурацких ботинок на каблучищах? Или ты одна из тех глупышек, которые мечтают стать звездой? Знаменитой артисткой, моделью, поп-певицей? Так, Ванесса? Буду звездой, и все тут! Ты можешь стать кем угодно, ты свободна, мужчина не решает за тебя, не распоряжается твоей жизнью, словно ты домашнее животное! Выбирай любую профессию, какую пожелаешь! А ты этого не ценишь, одно на уме — хочу быть звездой!

— Да ты чего? — вставила наконец Несс, когда Маджида замолчала, переводя дух. — Я хоть раз об этом говорила? Ну ты даешь, Маджида! Ты себе вобьешь что-нибудь в голову и крутишь одну пластинку. И как ты это представляешь? Звездой! А где бабло взять? Я чё, с дуба рухнула? — Перехватив яростный взгляд Маджиды, Несс уступила и чопорно произнесла: — Я не располагаю достаточными финансовыми возможностями даже для покупки билета на метро.

Маджида еле сдержала улыбку, услышав такой высокопарный слог.

— Вот как? Отлично, Ванесса. Но я не собираюсь оплачивать твой проезд. Это труд, и ты отработаешь деньги, которые я потрачу на твой билет.

Точки над «i» были расставлены. В два часа они вышли из Детского центра. Маджида заперла дверь на замок и проверила часы. Несс взяла ее под руку и устремилась вперед. Они прошли небольшой путь до станции «Уэстбурн-парк». Маджида внимательно изучила карту, определяя кратчайший путь до места назначения. Пока она, бормоча, считала остановки, Несс стояла в стороне, постукивая ботинком. Наконец решение было принято; они сели в вагон и доехали до «Ковент-Гардена». Там Маджида почему-то отправилась не на рынок, где некоторые товары можно купить по весьма выгодным ценам, а на Шелтон-стрит. Они вошли в маленькую дверь между крошечным книжным магазином и кофейней и поднялись по лестнице на четвертый этаж.

— В этом дряхлом здании проклятый лифт вечно сломан, — пожаловалась Маджида, когда они, запыхавшись, поднялись на чердак.

Там на широких столах лежали рулоны разноцветного льна, шелка, хлопка и бархата. Над ними молча трудились четыре человека. Возле коробок, в которых чего только не было, от блесток до жемчуга, стоял CD-плеер: Кири Те Канава изливала страдания умирающей Мими. [26]

Две женщины в шароварах и тунике и одна в чадре что-то шили и приклеивали. Мужчина, тоже восточного типа, в голубых джинсах, кроссовках и белой рубашке примерял головной убор на средиземноморскую красавицу с миндалевидными глазами. Та читала статью в журнале.

— Вот пустоголовые идиоты, — пробормотала она.

— Вы совершенно правы, мисс Ривелле, — отозвался мужчина. — Только попрошу вас не менять положение головы.

Мисс Ривелле подняла руку и потрогала, что он водрузил на ее густые черные волосы.

— В самом деле, Саиф, это немыслимо. Нельзя ли сделать эту штуку полегче? По-твоему, я выйду, спою арию, красиво умру — и эта башня не свалится у меня с головы? Неужели ты думаешь, что такое возможно? Кто утвердил этот эскиз, ради бога?

— Мистер Петерсон Хайес.

— Конечно, режиссеру этого не носить. Нет, нет, совершенно не годится.

Она сняла головной убор и протянула его Саифу. Тут Ривелле увидела Маджиду и Несс. Саиф тоже только заметил их.

— Мама! Черт, я чуть не забыл! — воскликнул он и обратился к Несс: — А ты и есть та самая осужденная?

— Саиф аль-Дин, — отчеканила Маджида. — Что это за приветствие? Разве так здороваются? — Она повернулась к женщине в чадре. — А ты, Рэнд, неужели не запарилась под этой нелепой занавеской? Когда уже твой муж поумнеет? Это же уличная одежда. Ее не носят в помещении.

— Но ведь здесь ваш сын… — прошептала Рэнд.

— И он тебя, ясное дело, изнасилует, если ты откроешь лицо. Не правда ли, Саиф аль-Дин? Разве не так ты поступил с двумя сотнями женщин? Наверное, уже со счета сбился.

Саиф взял головной убор, предназначенный для мисс Ривелле, и осторожно надел его на деревянную болванку.

— Постараюсь сделать полегче, — пообещал он певице. — Но все зависит от Петерсона Хайеса, так что вам нужно поговорить с ним.

Подойдя к заваленному всякой всячиной письменному столу, Саиф разыскал ежедневник и сделал в нем пометку.

— Итак, примерка в пятницу в четыре часа.

— Ну, если нужно… — вяло произнесла мисс Ривелле.

Она взяла свои вещи — пакеты с покупками и сумку размером с корзину для пикника — и подошла попрощаться с Саифом аль-Дином. Последовала серия воздушных поцелуев, три из них — в итальянском стиле. Затем мисс Ривелле потрепала Саифа по щеке, а он поцеловал ей руку. Помахав остальным, она ушла.

— Ишь ты, примадонна… — изрекла с некоторым презрением женщина в шароварах.

— Они нам дают хлеб с маслом — напомнил Саиф аль-Дин — Хотя порой бывают смешными. — Он улыбнулся матери. — В конце концов, мне не привыкать к замашкам примадонн.