Слишком много всего произошло с тех пор. И последней каплей стала Квинсуэй, встреча с Несс, полицейский участок. Невозможно жить, когда тебя постоянно окатывает волной из прорвавшейся выгребной ямы, и самый горячий душ не поможет отмыться.

Дикс запихивал вещи в рюкзак.

— Дикс, ты не виноват, — подала голос Кендра. — Ты ни в чем не виноват. У Несс была тяжелая жизнь. Она очень обижена. Ей кажется, что все ее бросили. Предали. Посмотри на это с другой стороны. Ее отца убили на улице. Ее мама не выходит из психушки. Моя мать их бросает. И я, в общем, тоже. Дикс, она была еще маленькой, когда сожитель моей матери насиловал ее вместе со своими приятелями. Они делали с ней все, что хотели. Это длилось довольно долго. А Несс молчала, потому что боялась. Если она такая стала — то ее можно понять. А эта история на Квинсуэй… Мало ли что Несс наговорила про тебя копам. Прости ее. У нее были причины. Я знаю, и ты это знаешь. И все понимаешь. Прошу тебя.

Кендра умоляла Дикса, но унижения не испытывала. Как одна из этих цыганок, которые встречаются на паперти: ребенок у груди, рядом на земле — бумажный стаканчик для монет. Одна часть Кендры — гордая женщина, привыкшая самостоятельно бороться с трудностями, — твердила, что не нуждается в Диксе, что, если он хочет, пусть уходит, время лечит. Но другая ее часть — испуганная девочка, охваченная давним и глубоким страхом, — понимала, что Дикс нужен ей, еще как нужен, хотя бы потому, что в доме, истребляемом несчастьями, смертью и сумасшествием, без мужчины находиться опасно.

— Не об этом я мечтал, Кен, — ответил Дикс. — Совсем не об этом. Я старался. Ты знаешь — старался. Но больше не могу.

— Послушай, это временные трудности.

— Нет. Я больше не могу. И не хочу.

— Ты обо мне? Ты не хочешь меня?

— Вообще, Кен. Не хочу так жить. Не могу. Я переоценил свои силы. Я ошибся.

— А если бы племянников не было… — сказала Кендра от отчаяния.

— Брось. Ты этого не сделаешь. И потом, дело не только в них. Я вообще обо всем. Ты ведь в курсе, что я всегда хотел детей, семью.

— Тогда…

— Я надеялся, что все будет по-другому. Понимаешь, Кен? Не могу же я вечно отлавливать детей, потому что с ними вечно что-то случается. Ну не могу!

По всей видимости, с другой женщиной, с другими детьми, в других обстоятельствах, в целом более благоприятных, его восприятие ситуации и его поведение были бы другими. Наверное, он был бы идеальной поддержкой.

И если Кендра всеми фибрами души жаждет присутствия мужчины в доме — то кто поручится, что это желание продиктовано не страхом и отчаянием, а любовью? В ту минуту Кендра не задавалась такими вопросами. Она наблюдала, как Дикс утрамбовывает свои вещи. Она превратилась в мужнюю жену, в окольцованную женщину, которых всегда презирала, в одну из тех, кто провожает своего мужчину из спальни в ванную и глаз с него не сводит, пока тот бреется и умащивает свое тело всевозможными лосьонами.

Закончив укладываться, Дикс обернулся, но посмотрел мимо Кендры. У второй спальни стоял Джоэл, за его спиной находился Тоби. Дикс встретил взгляды мальчиков и опустил голову — нужно было закрыть рюкзак. Дикс застегнул молнию с глухим звуком — рюкзак был набит и трещал по швам, но для мужчины такого телосложения, как Дикс, не был тяжелым. Дикс забросил рюкзак на плечо.

— Ты остаешься за старшего, дружище, — обратился он к Джоэлу. — Береги тетю Кен.

— Угу, — отозвался Джоэл бесцветным голосом.

— Это не из-за тебя, дружище. Так уж сложилось. Тут много всякого, тебе пока не понять. Ты не виноват, запомни. Просто так вышло.

После ухода Дикса Декурта все легло на плечи Джоэла. Чтобы семья нормально функционировала, ее должен возглавлять мужчина. Единственным мужчиной в семье был Джоэл; он отвечал и за безопасность Тоби, и за спасение Несс.

То, что последняя задача является неразрешимой, Джоэл признавать не желал.

— Она хотела зарезать Нила! — с возмущением рассказывала Хиба Джоэлу, когда они случайно встретились возле высотки Треллик-Тауэр. — Я была свидетелем. И еще эта женщина из Детского центра. И детей человек двадцать. Огромный такой нож! Она бы точно его убила. Она сумасшедшая, эта девка. Теперь получит. И правильно. Ее надо посадить в клетку и выбросить ключи.

Кое-какую надежду давал Джоэлу тот факт, что Несс задержана. Задержание — это полиция, полиция — это отделение на Харроу-роуд, а Харроу-роуд — это шанс. Возможно, будущее Несс не так уж и мрачно, как все считают. Может, все обойдется. Есть одно средство вытащить Несс из беды.

Есть один путь к спасению Несс, и этот путь — целиком стать человеком Блэйда, продаться ему с потрохами. Тут мало временного договора в обмен на услугу, тут нужна полная, пожизненная служба, когда ни у кого не остается сомнений, на кого работает Джоэл Кэмпбелл. Это значит, нужно ждать сигнала от Блэйда и быть готовым на любое задание.

И вот наступил день, когда Джоэл, возвращаясь из школы, увидел Кэла Хэнкока в конце Эрли-Гарденс. Кэл стоял, прислонясь к черному мотоциклу «Триумф», и Джоэл в первый момент подумал, что это мотоцикл Хэнкока. Кэл был тепло одет, с учетом сырой и холодной февральской погоды: черная вязаная шапка, черная теплая куртка, застегнутая до подбородка, черные перчатки, черные джинсы, черные ботинки на толстой подошве. Лицо у него было жестким, не расслабленным травой или чем другим. По собранности Кэла и по его прикиду — с головы до ног одноцветному, не привлекающему внимания — Джоэл понял, что час пробил.