Иисус с грустью смотрел на них:

– Худший враг человека – это его собственная глупость. От этого спасти не может никто. Вы хотите знать, кто я и зачем я пришёл в этот мир. Но кто вы? И зачем вы здесь? Пусть каждый из вас задаст себе эти два вопроса. Тому, кто сможет ответить мне на эти вопросы, и я скажу, кто я и зачем я здесь. Я побеседую с каждым из Вас, кто захочет говорить со мной.

Задвигались стулья, все молча разошлись, и холл опустел. В коридоре остались Эллочка и вся элитная палата.

– Сын человеческий! – обратилась Эллочка к Иисусу несколько сладострастно. – Я не знаю, кто я, но чувствую, что я в этом мире для того, чтобы стать вашей… ученицей.

– Но ведь вы не сами ко мне пришли. Вас прислал Долговязый.

– Что ещё за Долговязый? – вмешался Станислав.

– Да кто он для меня?! Так, тьфу! Мелкий демон!

– Пойдём, я тебе объясню, кто ты! – Станислав взял Эллочку под руку и повёл к выходу из отделения.

– Вы что-то говорили про казино? Меня эта тема очень интересует. – Дмитрий подошел к Иисусу, как только они вошли в палату.

– В казино приходят выигрывать те люди, которые в жизни уже проиграли. На самом деле они приходят отыгрываться за проигранную жизнь. Конечно, чаще всего в казино приходят люди со случайными деньгами. Деньги к ним легко пришли, легко и уйдут. Для них в этом есть определённый шик.

– О! Сколько я в казино оставил! Когда деньги были, не жалел об этом. Сейчас жалко, – вставил своё слово Самурай.

– Но это не настоящие игроки, они не делают ставки на свои жизненные планы. Другие же, не выиграв в жизни, пытаются выиграть в казино. Но выигрывать в казино труднее, чем преуспевать в жизни. И печальны судьбы таких людей. Эти люди меняют на жетоны не денежные купюры, а свои надежды. Променяв все чудеса мира, весь потенциал своих возможностей на металлический шарик, катящийся по кругу, – они уже проиграли! Они ждут маленького ничтожного чуда, пренебрегая подлинными чудесами. Бог не будет творить ничтожных чудес! В этом вы можете не сомневаться.

Когда Иисус со Скомароховым вышли из палаты, Самурай подошёл к Дмитрию и, положив руку на плечо, сказал:

– Дело он говорит. Я хорошо знаю хозяина казино, в котором ты играешь, – с крупным выигрышем ты бы оттуда не ушёл. Если нужны деньги, выучись на бухгалтера! Я тебя устрою в хорошее место – не пожалеешь.

Когда позвонил Альфред, Софья вышивала. Она отдыхала от компьютера. Удивительное дело – она вышивала, чтобы глаза отдохнули. И это помогало, может быть потому, что вышивала она для церкви. Сейчас это был букет сиреневых флоксов, как бы небрежно брошенный на буквы «Х В». Получалось изумительно красиво. И Софья, для

того чтобы всё получалось как надо, непрерывно повторяла про себя молитву Иисусову.

Эту молитву Софья всегда произносила по-своему. Она никогда и ничего не просила для себя. Она всегда просила: «…помилуй нас, грешных».

Голос мужа вызвал у неё только досаду.

«Он испортит мне вышивку!» – мелькнула первая мысль.

– Софья, здравствуй! Я звоню тебе по мобильному телефону прямо из своей палаты…

– Что случилось? Почему ты звонишь?

– Мне стало значительно лучше. У нас в палате появился новый человек, все называют его Иисусом Христом. И он очень похож на твой рисунок Иисуса. Очень похож! А ещё я видел замечательный сон, я тебе о нём потом расскажу… Ты можешь приехать и увидеть живого Иисуса Христа. Алло! Ты слышишь меня?

– Я слышу тебя. Ты никогда ничего не понимал и не понимаешь! Как ты можешь произносить это имя в таком контексте?! Мой рисунок? Он не может быть похож ни на кого!

– Но ты можешь увидеть сама, своими глазами!

Софья положила трубку. Это было слишком! Она взяла в руки вышивку – целостность рисунка в её воображении была утрачена.

«Я так и знала, – с горечью думала Софья. – Какая грязь! Какая грязь в его голове – называть Христом какого-то психически больного!»

Софья огляделась вокруг. Когда Альфреда не было, в доме был порядок, каждая вещь знала своё место и давала спокойствие и ясность. И дело не в том, что Альфред постоянно разбрасывал вещи и не убирал их за собой. Когда его не было – дом был храмом. Неверующий человек разрушал всё.

«Жить нужно в духе и истине, – пустословил Альфред, – твой мелочный порядок очень похож на тюремный».

Детей Софья легко приучила к порядку, а мужа не смогла. Иногда он даже позволял себе курить на кухне, думая, что Софья этого не заметит. Ему мало его мастерской, в которой всегда бедлам. После его курения Софье приходилось замаливать каждую вещь на кухне, а также стены, пол, потолок. Иначе благостный дух жилища исчезал на долгое время. Когда Альфред напивался с друзьями, он оставался на ночь в своей мастерской.