Он недовольно морщился над шоколадом, отличавшимся резким и приторным вкусом, однако молодое горло способно проглотить все что угодно. Джайлс внимательно наблюдал за ним.

— Сэр, вам следует поторапливаться, — заныл он, ломая руки. — Уже поздно…

— Как поздно?

— Девятый час. А лорд Джордж скоро должен прийти.

— По-твоему, это поздно? — осведомился Фентон, изображая зевоту с похмелья. — Ну, ты, Морковная Башка, быстро говори, какие сейчас день, число и месяц. А если хочешь, можешь назвать и год.

Окинув его недовольным взглядом, Джайлс сообщил, что сегодня вторник, 10 мая 1675 года от Рождества Христова.

Значит, подумал Фентон, он перенесся в прошлое сразу же после полуночи. Дьявол всегда придерживается если не духа, то буквы сделки. А лорд Джордж, очевидно, Джордж Харуэлл, второй сын графа Бристольского, ближайший друг и собутыльник сэра Ника.

— Ваша одежда, дорогой сэр! — сказал Джайлс, бегавший от стула к стулу, на которых лежали различные детали костюма. — Скромные цвета, но они подчеркивают ваше благородство. Черные бархатные камзол и штаны, черные чулки и шпага работы Клеменса Хорнна.

Джайлс задержался у стула, где висел узкий кожаный пояс, к которому была прикреплена шпага с серебряным эфесом.

— Вам сегодня, возможно, предстоит кровавая работа, — добавил он. — Думаю, вы заходите слишком далеко.

— Кровавая работа? — переспросил Фентон. — Захожу слишком далеко?

Ни о чем подобном в манускрипте не упоминалось — возможно, это событие вовсе не произошло, или же о нем умолчали из деликатности.

— Вам подходит одежда, хозяин?

Фентон окинул ее взглядом. По многочисленным изображениям он хорошо знал, как она выглядит на людях, но понятия не имел, как ее надевать. Поэтому ему пришлось отдать единственно возможное распоряжение, впрочем, вполне естественное для того времени.

— Одень меня! — скомандовал Фентон, чувствуя себя дураком.

Джайлс подвел его к столу, похожему на туалетный столик Мег, но стоящему в углу между левым окном и стеной. На нем Джайлс поместил серебряный таз, огромный кувшин с горячей водой, большую бритву с прямым лезвием вместе с точильным камнем (при виде ее Фентону стало не по себе), несколько кусков душистого мыла, а также нагретые простыни и полотенца.

У стола находился стул с круглым сиденьем, покрытым мягкой подушкой. По знаку Джайлса Фентон уселся на стул лицом к зеркалу. Слуга аккуратно снял с Фентона головной убор, торжественно, не расплескав ни капли воды, вымыл ему руки на два дюйма выше запястий и тщательно их высушил.

Триумфальный возглас Джайлса «Voila!» 17 пробудил в Фентоне профессорское чувство юмора.

— Отлично! — воскликнул он, обследуя правую руку. — Но достаточно ли этого? Что если я в настроении принять ванну?

Рыжие брови Джайлса взлетели вверх двумя полукругами.

— Что вы имеете в виду, дорогой хозяин? — удивленно спросил он.

— Я слыхал, — ответил Фентон, — что королева Екатерина Браганца 18 , когда она вышла замуж за нашего короля более десяти лет назад, поставила в своих апартаментах в Уайтхолле большую ванну с насосом, накачивающим воду.

— Это верно, — усмехнулся Джайлс. — Но тот, кто моется в воде из Темзы, может с таким же успехом набирать ее из Флитского рва. — Он обернулся и сплюнул на ковер. — Эти иностранцы — ужасные грязнули!

— Тогда не изображай из себя француза, Морковная Башка! В тебе слишком много английского.

Джайлс Презрительно проигнорировал это замечание.

— У нас есть ванна, — заметил он. — Большому Тому приходится шесть раз в году таскать ее из погреба, потому что миледи Фентон и мадам Йорк поднимают шум по этому поводу.

— А ты считаешь, что им следует быть более умеренными?

— Я ничего такого не говорил, — заявил Джайлс.

Все это время пальцы его правой руки шевелились в мыльнице, готовя душистое и пенистое мыло для бритья.

— Однако леди из нашего дома, — продолжал он, — могли бы мыться без этой огромной лоханки, куда нужно качать воду насосом. Естественно, что они моют шею, руки и плечи, которые показывают в общественных местах — например, на балу или в игорном доме. Но, насколько я понимаю, они иногда моются с ног до головы.

При этом Джайлс подмигнул, явно намекая на нечто непристойное, однако он проделал это так весело, что его гримаса не казалась неприятной.

— Джайлс, — заметил его хозяин, — ты просто сукин сын!