Адвокат брюзгливо дернул щекой.

— Мне это не выстроить в качестве защиты, — деловито и честно сказал он. — Так что я советую своему клиенту не разговаривать с вами. Вы поняли, мистер Ллойд?

Тот лишь удрученно кивнул, по-прежнему глядя в пространство.

— А вам я был бы крайне признателен, — адвокат со значением заглянул в глаза сперва Скалли, потом Малдеру, — если бы вы все свои вопросы адресовали адвокату. Мне.

— Доктор Ллойд, — тут же спросила Скалли, — скажите, вы сейчас принимаете какие-нибудь лекарственные препараты?

Доктор Ллойд помолчал, собираясь с мыслями.

— Иногда я принимаю снотворное… не часто, нет. Только если очень утомлен. И еще… еще — лекарство от повышенной кислотности желудка. По рецепту. Его мне выписал специалист.

«Как это прозвучало! подумал Малдер. — Если специалист — стало быть, все в порядке. Гарантия. Как будто сам доктор Ллойд не специалист. По эстетической хирургии…»

Вслух он, конечно, ничего этого не сказал.

Потому что мир держится на специализации, и если люди перестанут верить в специалистов — все рухнет. Потому что дилетанты стократ хуже специалистов. Дилетант может подчас быть талантливее специалиста — но специалист всегда более ответственен и потому более осторожен, более предусмотрителен, более предсказуем. Он куда лучше дилетанта представляет себе все сложности и все тупики своей профессии…

Впрочем, сегодня доктору Ллойду не повредило бы чувство ответственности хотя бы дилетанта-костоправа; но тут был особый случай.

Правда, еще не понятно, какой именно.

— Может, мы проверим дозировку? мягко спросила Скалли. — Вы правильно ее соблюдаете?

— Да, безжизненно уронил доктор Ллойд. — Я очень аккуратен.

Это тоже прозвучало, если учесть предшествовавшие события, немного претенциозно.

Видимо, это почувствовали все, потому что адвокат опять беспокойно шевельнулся и сказал настойчиво:

— Я полагаю, вы уже вполне представили себе хронику событий и действий моего клиента.

— О да, — ответила Скалли.

— Вы также вполне уже могли уяснить себе, что мой клиент вполне готов сотрудничать со следствием, насколько это в его силах.

— Вполне могли, — согласился Малдер серьезно. — Я полагаю, мы все уяснили.

Адвокат просиял; он был высококлассным и высокооплачиваемым специалистом — а поэтому то, что его клиент, отнюдь не находившийся под действием алкоголя или наркотиков, вполне, судя по всему, вменяемый, какой-то час назад прямо на операционном столе распилил доверившегося ему человека, похоже, не трогало его ничуточки. Он делал свое дело. От начала рабочего дня до последней его минуты.

— Очень рад, — сказал он.

Малдер поднялся со своего кресла. Скалли чуть помедлила и тоже встала но все-таки не удержалась, чтобы уже на выходе не задать последний вопрос, который, наверное, казался ей очень важным:

— Доктор Ллойд, вы сказали, что принимаете снотворное. Скажите, а сколько вы спали перед операцией?

Доктор Ллойд озадаченно поднял голову. Мельком посмотрел на адвоката. Тот едва заметно качнул головой.

Отрицательно. Запретительно даже. И Скалли, и Малдер прекрасно отследили эту короткую беззвучную консультацию.

Потрясение доктора Ллойда проходило. Быстро проходило. Совесть штука хорошая и полезная, пока не начинает вторгаться в жизненно важные области и мешать чему-то главному. Убитого не вернешь — а жить-то надо.

Специалист не велел отвечать. — Я… знаете, я точно не помню.

Адвокат не сумел сдержать удовлетворенной улыбки.

…Слава Создателю, Америка не Зимбабве и не Верхняя Вольта. Если кто-то не хочет рассказывать о себе и отвечать на вопросы, которые ему задают отнюдь не в расчете услышать «О’кэй» и вернуться к собственным делам, тогда есть множество способов выяснить о нем правду иными путями. Есть личные дела, есть истории болезней, есть послужные списки, есть идентификационные карты и чековые книжки, есть водительские права, наконец… На всякий яд есть противоядие. На всякий меч латы, и на всякие латы — меч. Жизнь общества — это баланс мечей и лат.

Правда, есть, говорят, страны, где латами называются денежные единицы. Если это правда — там подобные фразы приобретают иной, удивительный смысл… и притом поразительно верный.

Словом, чем больше у человека прав хранить молчание — тем больше у общества возможностей узнать про него все и без его помощи. Пытки и доносы нужны лишь там, где плохо налажены учет и контроль.

Скалли и Малдер шагали по длинному коридору госпиталя. Скалли на ходу пролистывала бумаги доктора Ллойда.

— Снотворное, которое он принимал, деловито сообщала она, называется самонил.

— Я слышал о нем.

— Оно довольно популярно, потому что воздействует прямо на центральную нервнуюсистему и его продукты распада не откладываются в тканях. Побочные эффекты не выявлены. Конечно, снотворные препараты вообще вещь противоречивая… Известны случаи возникновения пристрастия именно к этому лекарству. Но не устойчивого привыкания. Наркотическим действием не обладает, и последствий, подобных последствиям употребления наркотиков, не замечено.

— Давно он глотал это снадобье? Скалли перевернула лист.