Это величайшее качество дымка. Это его величайший дар. Он выполняет такую функцию, не причиняя ни малейшего вреда. Я называю дымок истинным олли.

Как обычно, мы сидели перед его домом, где земляной пол всегда чист и хорошо утоптан, внезапно он поднялся и вошел в дом. Через несколько минут он вернулся с узким свертком и снова уселся.

— Это моя трубка, — сказал он.

Он наклонился ко мне и показал мне трубку, которую было он вытащил из чехла, сделанного из зеленой парусины. Она была, пожалуй, 22-25 см длиной. Чубук был из красного дерева. Он был гладким, без украшений. Чашечка трубки тоже, казалось, сделана была из дерева, но она была довольно громоздка по сравнению с тонким чубуком. Она была гладкая до блеска, темно-серого цвета, почти как каменный уголь.

Он подержал трубку перед моим лицом. Я думал, что он подает ее мне. Я протянул руку, чтобы взять ее, но он быстро отдернул свою руку обратно.

— Эта трубка была дана мне моим благодетелем, — сказал он, — в свою очередь я передам ее тебе. Но сначала ты должен знать ее. Каждый раз, когда ты будешь приезжать сюда, я буду давать ее тебе. Начнешь с прикосновения к ней. Держи ее очень немного сначала, пока ты и трубка не привыкнете друг к другу. Затем положи ее в свой карман или, может, за пазуху и, наконец, медленно и осторожно поднеси ее ко рту. Все это должно делаться мало-помалу. Когда связь установится, ты будешь курить из нее. Если ты последуешь моему совету и не будешь спешить, то дымок может стать и твоим предпочитаемым олли.

Он вручил мне трубку, но не выпускал ее из своих рук. Я протянул правую руку.

— Обеими руками.

Я коснулся трубки на очень короткий момент обеими руками. Он не полностью протянул ее мне, так, что я не мог ее взять, а мог лишь коснуться ее. Затем он спрятал ее обратно.

— Первый шаг в том, чтобы полюбить трубку. Это требует времени.

— Может трубка невзлюбить меня?

— Нет. Трубка не может невзлюбить тебя, но ты должен научиться любить ее, чтобы к тому времени, когда ты будешь курить, трубка помогла бы тебе не бояться.

— Что ты куришь, дон Хуан?

— Это.

Он расстегнул воротник и показал скрытый под рубашкой небольшой мешочек, который висел у него на шее наподобие медальона. Он вынул его, развязал и очень осторожно отсыпал на ладонь немного содержимого.

Настолько, насколько я мог судить, смесь выглядела, как тонко натертые чайные листья, варьирующие по окраске от темно-коричневого до светло-зеленого с несколькими пятнышками ярко-желтого.

Он возвратил смесь в мешочек обратно, закрыл его, завязал ремнем и опять спрятал под рубашкой.

— Что это за смесь?

— Там масса вещей. Добыча всех составных частей — очень трудное предприятие. Нужно далеко путешествовать. Маленькие грибы, необходимые для приготовления смеси, растут только в определенное время года и только в определенных местах.

— У тебя есть разные виды смеси для разных видов помощи, в которой у тебя может быть нужда?

— Нет. Есть только дымок один, и нет другого, подобного ему. — Он показал на мешочек, висевший на его груди, и поднял трубку, которая у него была зажата между колен.

— Эти двое — одно. Одно не может быть без другого. Эта трубка и секрет этой смеси принадлежали моему благодетелю. Они были переданы ему точно так же, как мой благодетель передал их мне. Эта смесь, хотя ее и трудно приготовить, восполнима. Ее секрет лежит в ее составных частях и в способе их сбора и обработки. Трубка же — предмет на всю жизнь. За ней следует следить с бесконечной заботой. Она прочна и крепка. Но ее никогда не следует ни обо что ударять. Ее надо держать сухими руками. Никогда не браться за нее, если руки потные и пользоваться ею лишь находясь в одиночестве. И никто, абсолютно никто не должен видеть ее, разве что ты намерен ее передать этому человеку. Вот чему мой благодетель учил меня. И именно так я обращался со своей трубкой всю мою жизнь.

— Что случится, если ты утеряешь или сломаешь трубку?

— Я умру.

— Все трубки магов такие, как твоя?

— Не все имеют трубки, подобные моей, но я знаю некоторых, у кого они есть.

— Можешь ли ты сам сделать трубку, такую, как эта, дон Хуан? — настаивал я. — Предположим, что ты не имел бы ее. Как бы ты передал мне трубку, если бы ты хотел это сделать?

— Если бы у меня не было трубки, то я бы не мог; да и не захотел бы тебе ее передать. Я бы дал тебе взамен что-нибудь еще.

Казалось, что он почему-то мною недоволен. Он положил свою трубку очень осторожно в чехол, который, должно быть, имел вкладыш из мягкого материала, потому что трубка, которая входила в чехол, скользнула внутрь очень мягко. Он пошел в дом убирать трубку.

— Ты не сердишься на меня, дон Хуан? — спросил я, когда он вернулся. Он, казалось, удивился моему вопросу.

— Нет. Я никогда ни на кого не сержусь. Никто из людей не может сделать ничего достаточного и важного для этого. На людей сердишься, когда чувствуешь, что их поступки важны. Ничего подобного я больше не чувствую.