— Мне трудно смириться с тем, что кто-то копался в кишках моего корабля. Хорошо, хоть я этого не видел.

Хэн внимательно рассматривал матрицу гиперпривода.

— Это усилитель фирмы Сейнар Системс?

— Он самый.

Хэн покачал головой.

— Ну надо же! Сколько лет мы пытались купить такой на черном рынке, помнишь, Чуи? Но каждый раз нам пытались подсунуть или доимперский мусор или хлам с битых ДИ-истребителей. Как же вам удалось…

Начальник верфи улыбнулся.

— И не спрашивайте, генерал.

Чубакка заворчал, Хэн изобразил улыбку.

— Есть еще какие-нибудь сюрпризы?

— Немного. Мы поставили новые спасательные модули, усовершенствовали генератор луча захвата, и установили мотиватор гиперпривода серии 4-1.

— Ни фига себе…

— Заменили сенсоры на более новые модели, заменили обивку в трюме и каютах, поставили новый замок во втором грузовом отсеке, переоборудовали санузел. Желаете проверить его в полете?

Чубакка мохнатой лапой проголосовал за.

Хэн печально вздохнул.

— Да, все истории когда-то кончаются. Без скрипа и тряски это уже не будет прежний «Сокол».

Начальник верфи подтвердил:

— Да, скрипеть и трястись он больше не будет. Зато теперь он на двадцать процентов быстрее, на десять процентов грузоподъемнее и на сто процентов надежнее.

— Значит, можно лететь?

Начальник верфи кивнул.

— Система безопасности реинициализирована для вас. Просто введите новые коды авторизации.

Хэн посмотрел на Чубакку.

— Я думаю, Лейя сможет обойтись без нас еще немного.

Начальник верфи с удовлетворенной улыбкой сказал:

— Счастливого полета.

Пройдя с помощью ID-карт через сканеры, Хэн и Чубакка вошли на территорию президентской резиденции. На ходу они громко спорили.

— Да знаю я, что корабль отличный. Знаю, что мы не смогли бы никогда сами привести его в такой вид. Ну и что? Я ненавижу перфекционизм.

Чубакка встряхнул головой и заскулил, выражая этим, как он расстроен.

— Это я-то неразумный? Как ты мог такое сказать? Что теперь будет привлекать наше внимание в случае неисправности? Что мы услышим, когда пойдем на посадку?

Чубакка хрюкнул.

— Мы теперь ничего не услышим. Он сейчас как новый ботинок. А я ненавижу новые ботинки. Как я теперь узнаю, насколько сильно нам врезали, если ничего не слышно?

Хэн продолжал жаловаться.

— Чуи, они заменили даже подушки в креслах. Они не понимают, почему люди сохраняют старую мебель в доме? Это не мой «Сокол». Я чувствую себя как на чужом корабле.

Где-то в середине этого высказывания Чубакка перестал слушать Хэна. Он поднял голову, прислушиваясь к звукам где-то в стороне. В конце концов, он взял Хэна за плечо и встряхнул его, чтобы прервать его словоизвержение.

— Что? Я не слышу…

Чубакка укоризненно зарычал. Они вместе поспешили туда, где слышался голос Лейи. Она сидела на газоне с ноутбуком на коленях. Все трое детей сидели рядом с ней. Лейя сказала:

— Ядумала, ты придешь раньше. Я отложила встречу с сенатором Ноймом.

Хэн смутился.

— Извини, дорогая. Были проблемы на верфи.

— И наверное ты был причиной большинства из них. Правда, Чуи?

Вуки с отсутствующим взглядом переминался с ноги на ногу и смущенно чесал голову.

Хэн улыбнулся.

— Все в порядке, Чуи. Так оно и есть.

Он посмотрел на детей, которые не шевелились и не произносили ни звука.

— Что ты с ними делаешь?

Лейя сказала:

— Это упражнение.

— Что, кто из них первым взлетит на воздух?

Лейя сморщилась.

— Прикуси язык, Хэн. Они учатся чувствовать Силу, текущую сквозь траву, сквозь каждое отдельное растение, при этом, не беспокоя растения. Это одна из дисциплин джедаев — двигаться легко, не оставляя следов.

Чубакка зарычал. Хэн улегся на траву.

— Не смотри на меня, Чуи. Лучшая дисциплина, которую я могу им сказать, это фраза «подождите, пока ваша мама вернется домой».

Лейя улыбнулась и вздохнула.

— Я чувствую, что едва ли знаю достаточно, чтобы быть их учителем. Но я должна делать то, что могу. Дети, на сегодня достаточно.

Один за другим, Джесин, Джайна и Энакин сели. Лейя спросила их:

— Скажите мне, что вы узнали?

Джайна посмотрела на родителей.

— Трава не осознает, что по ней ходят, но чувствует это.