Лейя кивнула.

— Все живое чувствует, что с ним происходит. Запомните это. Энакин? Джесин? Что вы узнали?

Энакин положил руки под голову, как подушку.

— Я не знаю, узнал я что-то или сделал.

— Расскажи нам.

— Я смотрел на тучи и понял, что трава смотрит на них тоже. Как будто ждет и удивляется, что должен пойти дождь.

Лейя сказала:

— Я уверена, что трава осведомлена насчет дождя. Но удивляться могут только сознательные существа. Это их благословение.

Хэн добавил:

— Или проклятие.

Джесин дал подзатыльник сестре и, увернувшись от ответного удара, сказал:

— Я понял, что трава думает, что от Джайны плохо пахнет. Можно нам идти в бассейн, мама?

— Да.

Дети вскочили с травы и побежали во внутренний двор. Хэн поднялся.

— Я могу последить за ними.

Лейя закрыла глаза.

— Останься. У них будет все в порядке. Чуи, ты выглядишь более худым, чем обычно. Я надеюсь, твоя супруга больше меня? Ты тоже волнуешься вместе с моим дорогим мужем, когда кто-то чужой ковыряется в вашей лоханке?

Чубакка присел на корточки и гордо зарычал. Хэн сморщился.

— Ну да, конечно, ты у нас такой практичный, а я слишком горячий.

Чубакка, качая головой, издал долгое рычание и пару раз хрюкнул. Хэн уставился на него.

— Идти домой?

Лейя улыбнулась Чубакке.

— Конечно, у тебя есть своя семья, жена и ребенок. Твоя ответственность за них не менее важна, чем твои обязательства по отношению к нам. Правда, Хэн?

— Хм… Но кто мне поможет привести в порядок «Сокол»?

Лейя ткнула его под ребра.

— Ох! Ну, я думаю, это займет много времени, приятель. Семья может не узнать тебя, если ты не вернешься домой достаточно быстро.

Чубакка встряхнул головой и зарычал. Лейя сказала:

— Конечно, мы понимаем. Ты здесь помогаешь воспитывать наших детей вместо того, чтобы на Каш-йиике воспитывать собственных. Ты обязательно должен быть там, когда Лумпаваруу достигнет совершеннолетия. Мы настаиваем, чтобы ты полетел домой. Я чувствую себя плохо от того, что мы с Хэном так эгоистичны.

Вуки ответил неопределенным ворчаньем. Лейя продолжала его убеждать.

— Не беспокойся, у нас будет все в порядке. Дети здесь в безопасности, и мы не собираемся носиться по Галактике. И Люк на Корусканте…

— Лейя…

— …и он поможет нам с детьми. Ты должен встретиться со своей семьей. Скажи ему, Хэн.

Хэн кивнул.

— Приятель, Лейя права. Сейчас самое время отдохнуть в кругу семьи. В Галактике пока все спокойно.

Чубакка издал вопросительное ворчание. Хэн улыбнулся.

— Все нормально, Чуи.

Но когда Чубакка спросил о своей второй любви, Хэн побледнел и страдальчески сморщился.

— О, нет! Не надо было меня об этом спрашивать! Мне теперь придется самому возиться с ним ситхову кучу времени.

Чубакка коротко хрюкнул. Лейя спросила:

— Вы о чем говорите?

— А, он напоминает мне, что я должен быть последовательным.

С обиженным рычанием Чубакка отвернулся.

— Хэн! Ты должен одолжить ему «Сокола».

— Я не хочу, чтобы он летел без меня. Здесь, по крайней мере, я знаю, что худшее, что может случиться с моим кораблем — это чересчур рьяный механик. И ты же знаешь, как летают вуки.

Чубакка жалобно заскулил, обращаясь к Лейе.

— Ты слышишь? Хэн, дорогой — сколько лет еще жизнь Чуи будет принадлежать тебе? Сколько ты будешь удерживать его вдали от Каш-йиика?

— Я?! Никого я не удерживаю. Это все сумасшедший вуки и его клятва.

— Меньшее, что ты для него можешь сделать, это позволить вернуться ему домой героем, на корабле, который благодаря вам с ним стал знаменитым. Подумай, что это может значить для сына Чуи, для его жены.

Хэн сомневающимся тоном произнес:

— Я подумаю.

— И он твой друг. Вспомни, ты ведь одалживал «Сокола» этому проходимцу Ландо.

Хэн предостерегающе поднял руку.

— Это совсем другое. Тогда была война. И я еще не так любил моего «Сокола».

— Ты был готов проиграть «Сокола» в сабакк, а теперь не хочешь одолжить его Чуи, чтобы он смог с честью вернуться домой?

Хэн переводил взгляд с Лейи на Чубакку и обратно. Он хмурился, моргал, тряс головой, и что-то беззвучно шептал.

— Что ты там бормочешь?

— Ладно уж, пусть берет.