Шрифт:
— Я вас слышала, — жалобно проговорил дрожащий женский голос.
— Кто это? — раздраженно переспросил я.
— Я.
В трубке послышался какой-то треск.
— Что за "я", черт возьми?
— Сэм.
Колени задрожали, в немом отчаянии я прислонился к стене.
— В чем дело? — потребовала Джин, ее голубые глаза презрительно сузились.
— Сэм, сейчас три часа ночи. Неужели нельзя подождать до утра?
— Три часа? Нет, только час...
— Нет, три! Слушай, я знаю, сколько времени!
— Пожалуйста, не злитесь. Я слушала радио, диджей объявлял время...
— Где ты сейчас?
— В Беркли.
— В Калифорнии? Сэм, у нас же разные часовые пояса... В Айове уже три...
— Я забыла...
— Что за чушь! Ты пьяна?
— Не совсем...
— Что, черт возьми, это значит?
— Таблетки выпила, целый пузырек, а названия не помню.
— О боже!
— А потом услышала ваш голос...
— Да у тебя галлюцинации!
— Вы меня звали, просили прийти, заняться с вами любовью...
— Прийти в Айову? Бред какой-то! Сэм, не выдумывай! Я ни о чем тебя не просил!
— Вы лжете! Ради бога, скажите, почему вы лжете!
— Я не хочу с тобой спать! Хорошо, что ты в Беркли... Там и оставайся. Лучше врача вызови! Ты что, не понимаешь? Все дело в таблетках. Из-за них у тебя и начались галлюцинации.
— Я...
— Сэм, запомни раз и навсегда: никакие мысли я тебе не посылаю; я даже не знал, что ты в Калифорнии. Боже, Беркли в двух тысячах миль отсюда!
Девушка не ответила. В трубке послышался треск.
— Сэм...
Длинные гудки. Сердце судорожно сжалось, и, тяжело вздохнув, я положил трубку.
— В чем дело? Что это за Сэм, которая звонит в три часа ночи и хочет с тобой переспать? Что ты натворил?
— Ничего. — Я глотнул пива, но в горле было по-прежнему сухо. — Может, присядешь? Я принесу выпить...
Жена надменно скрестила руки на груди.
— Все не так, как ты думаешь! Бог свидетель, я не сплю со студентками! Хотя ситуация непростая... — начал я, передавая Джин пиво. — Прошлой весной в восемь утра я пришел на работу и... Джин слушала, не перебивая, потом спросила, как выглядит Сэм, и немного смягчилась, узнав, что она ей не соперница.
— Это правда? — спросила Джин.
— Клянусь.
— Ты не давал ей никаких надежд?
— Клянусь! Даже имени ее не знал...
— А несознательно?
— Сэм тоже об этом спрашивала, но я просто так лекции читаю. Многим студентам кажется, будто я обращаюсь к каждому из них лично.
Джин буравила меня взглядом, а потом кивнула, задумчиво глядя на банку с пивом.
— Тогда она ненормальная, и ей ничем не поможешь. Хорошо, что она в Беркли... Я бы на твоем месте испугалась...
— Думаешь, я не боюсь?
В следующую субботу мы с Джин пошли в гости. Диана, жена моего близкого друга, — практикующий психотерапевт, поэтому я и решил рассказать им о том, что меня тревожит.
История не слишком ее заинтересовала, но где-то на середине истории она резко выпрямилась и посмотрела на меня.
— Что такое? — испуганно спросил я.
— Ничего-ничего, говори дальше.
Закончив, я стал ждать Дианиной реакции. Не сказав ни слова, она налила мне еще вина и положила лазанью.
— Что-то не так?
— Пока не знаю, — покачала головой хозяйка, убирая с лица длинную вьющуюся прядь.
— Говори!
Диана мрачно кивнула.
— Ставить диагноз на основе одного твоего рассказа безответственно.
— Чисто теоретически...
— Чисто теоретически... То, что она слышит голоса, является симптомом тяжелого психического заболевания. Паранойи, например, или шизофрении. Парень, который застрелил Джона Леннона, тоже слышал голоса. И Мэнсон [2] , Сын Сэма [3] .
2
Чарльз Мэнсон — убийца известной актрисы Шарон Тейт, жены кинорежиссера Романа Полански, находившейся на девятом месяце беременности.
3
Сын Сэма (настоящее имя — Дэвид Берковиц) — серийный убийца, на протяжении 1977 года державший в страхе Нью-Йорк.
— Боже, — побелевшими губами пролепетала Джин. — Эту ненормальную зовут Сэм...
— Мне это тоже пришло в голову, — заявила Диана. — Чак, если она ассоциирует тебя со своим отцом, то может быть опасна для Джин и детей.
— Почему?
— Все дело в ревности! Она хочет причинить боль тем, кого отождествляет с матерью и сестрами.
Меня замутило.
— Есть и другой вариант: она может направить свой гнев на тебя. Может даже убить, таким образом изливая обиду на отца...
— Спасибо за хорошие новости, — пробормотал я.