Шрифт:
Стараясь не сбивать дыхания, после каждой победы превозносит свой род Сумитомо.
Прославленный род!
Великие воины!
Есть что сказать!
Сумитомо дошел до отца:
— Я, Сумитомо Фудзивара, сын Фудзивара-но Томоясу. Непревзойденного воина. Великого философа и поэта. Императорского советника…
Атака! Взмах меча…
Сталь клинка рассекла одоси — шнуры брони, вайдате. Сумитомо поразил врага в обнаженную грудь.
Пришла пора личных заслуг. Два воина лишь могли теперь слышать Сумитомо. Два мастера Кендо.
“Великим человека делает не Путь.”
Сумитомо усмехнулся недобро. Принял решение — обнажил второй, короткий меч. Против правил. Против канонов нитро-рю, но два умелых воина совсем не то, что один боец-мастер.
Безымянные бойцы атакуют. Стремительные выпады справа парирует Сумитомо коротким мечом. Слева блеск его великолепного длинного дайсё-госираэ слепит врага.
Звенят удары клинков. Растет энергия боя. Знают пускай с кем имеют дело:
— Я, Сумитомо Фудзивара, в шестнадцать лет под предводительством Асикага Кусуноки убил в схватке при Окэхадзама четырнадцать воинов, продолжая сражаться со стрелой в ноге…
Рука разит и отражает.
И нет страха!
Нет жалости!
Нет мыслей!
И все же…
Вопрос…
“Кто эти люди? Почему напали?”
Сумитомо очистил сознание.
“Совершенному фехтовальщику безразлична личность противника, так же как и своя судьба, ибо он — бесстрастный свидетель фатальной драмы жизни и смерти. Но активный ее участник…”
Два меча атакующих разом взметнулись над головой Сумитомо. Неуловимо сместившись вправо, подставил он себя под удар. Нет времени размышлять.
Сумитомо — совершенная машина смерти!
В плоть и кровь влились истины.
“Не стремитесь к контакту с противником в ответ на угрожающий выпад, перестаньте строить всякие планы на этот счет. Просто воспринимайте движение противника, не позволяйте своему уму “останавливаться” на этом, продолжайте двигаться все так же ему навстречу. Используйте его атаку, обращая ее против него самого…
… В Дзен это называется “Схватить вражеское копье и убить им врага”. Меч противника, попав в ваши руки, становится орудием уничтожения самого противника.
Такова идея. Это “Меч, которого нет”.”
Сумитомо не ученик на Пути. Мастер!!! Кендо — его жизнь. Но и стихи…
Клинок врага метнулся к голове Сумитомо. Его меч, отведенный в положение инь, сместился влево. Сумитомо нанес удар по вражеским рукам, сжимающим стремительную сталь. Вихреобразный взмах быстрее взгляда. Безупречный удар! Удар мастера — гякуфу, “Перекрестный ветер”.
Клинок Сумитомо отделил кисти рук и оружие от бойца. Победа! Но…
Еще атака! Длинный меч врага обрушился на короткий клинок Сумитомо. Скользнул к цубе. С трудом удалось отклонить.
В малую паузу до новой атаки Сумитомо вместил конец речи, которую ему не дали произнести до схватки:
— Я, Сумитомо Фудзивара, непревзойденный мастер Кендо, ученик Хосокава Сабуро, превзошедшего Путь Меча…
“Хороший остался враг! Бесстрашный! — порадовался Сумитомо. — Вновь атакует!”
Противник напал слева, имея преимущество: длинный меч против короткого.
У Сумитомо времени нет. Из той же стойки, коротким мечом, зеркально проводит он прием “муникен — Несравненный меч”. Левая нога вперед, правая вытянута, напряжена. Уже несется, рассекая воздух, к голове Сумитомо разящая сталь. Уже достиг ушей его гортанный выкрик врага.
Но меч Сумитомо взметнулся снизу. Очертил сверкающий круг. Опали на изумрудную траву отсеченные кисти рук. Бессильно приник к земле осиротевший меч.
Клинок Сумитомо, невзначай, легко, но смертельно коснулся лица врага.
И стихло все.
Шелестит ветер, относя к пруду стоны умирающих.
Конец кровавой работе!
— Я, Сумитомо Фудзивара, непобедимый воин из провинции Муцу, победил в схватке у пруда Курикара двадцать неизвестных буси, вероломно напавших, — превозмогая усталость, бодро провозгласил Сумитомо.
Салют мечами!
Боевой клич!
И за работу…
Поверженным противникам, умершим и еще живым, он отсек головы, помедлил, размышляя о судьбе страшных трофеев. Решил, пусть останутся птицам.
Взглянул в сторону пруда.
Легкий ветерок покрыл рябью зеркало воды.
По зарослям тростника, укрытого тенью деревьев, прокатились волны, дробясь серебром в бликах.
Трепет осознания совершенства вновь полился в душу Сумитомо, еще кипящую уходящей яростью боя.
“Кирисутэру!” — сказал он.