Харакири недоуменно уставился на меня, растерянно хватая ртом воздух. Подперев руками бока, я грозно на него наступала.

— Как мог ты связаться с этим, — здесь я бросила презрительный взгляд в сторону Сергея, — да еще строить козни за моей спиной?

Тут Харакири очнулся и понес околесину.

— Я — нет, София, я совершенно нет, ну то есть абсолютно, — бросился оправдываться он.

— Что — нет? — лютовала я. — Что нет, когда ты уже в любви к президенту признался, а сам метил в члены БАГа. Эх, за малым тебя в организацию не взяла.

Услышав об этом, Харакири тут же отрекся от любви к президенту.

— Да ты неправильно меня поняла, — заявил он. — Признавался в любви, это было, но я же не сказал в любви к какому президенту признаюсь. Люблю совсем не того президента.

— Как это не того? — возмутился Сергей. — А какого же еще ты любишь?

Мы с Харакири переглянулись и дружно уставились на него. Не прочитав в наших взглядах ничего для себя лестного, он запаниковал и начал юлить.

— Вообще-то и я точно не знаю какого президента люблю, — признался Сергей, тоскливо поглядывая на дверь. — Да и не до любви мне. На работу пора собираться…

— Никакой работы, — заявила я. — Останешься здесь до полного выяснения твоей политической позиции.

Харакири с достоинством почесал кулаки, из чего я сделала вывод, что в битве Господь был на его стороне. Видимо это и склонило Сергея к переговорам.

— Видишь, — я кивнула на Харакири, — он тебе на работу не позволит пойти. Мы вместе не позволим, потому то мы члены БАГа.

— Да что это за БАГ за такой? — уже едва не рыдая, воскликнул Сергей.

— Террористическая организация, поставившая цель убрать президента и придти к власти, — пояснил Харакири. — Сопротивление бесполезно, у нас длинные руки.

Энергичным кивком я его поддержала.

Бедный Сергей начал со стула сползать.

— Ребята, — взмолился он, — а я тут при чем? Чего вы от меня хотите?

Тут же ему с радостью пояснила:

— Хотим, чтобы ты нам помог.

Бедняге еще хуже сделалось: побледнел, испарина проступила на лбу.

— Да чем же я могу помочь? Я, простой бизнесмен? Я же ничего делать не умею, потому что кроме бабок давно не делаю ничего.

— Ничего особенного делать и не надо, — приободрила я его. — Так, ерунда, мелкие поручения на благо БАГа.

Сергей схватился за голову и закатил глаза.

— На благо БАГа?! — взвыл он. — Вы хотите заставить меня работать на антигосударственную террористическую организацию?

— Да, мы вербуем тебя, — с пафосом подтвердил Харакири, после чего с бедным Сергеем приключился удар.

Или нечто похожее. Во всяком случае он воскликнул:

— Вот это я, блин, попал! — и бездыханный повалился на пол.

Я поняла, что мы перестарались, и срочно начала тактику менять.

— Зря ты на него так сильно давил, — перво-наперво отругала я Харакири. — Сергей человек деловой, не то, что ты, шалтай-болтай. Он же гораздо серьезней относится к жизни.

— Сама еще хуже меня давила, — сердито напомнил Харакири.

— Ладно, что об этом, давай поднимай его, — приказала я и выплеснула на голову пострадавшему стакан воды.

Сергей открыл глаза и жалобно попросил:

— Ребята, пощадите, мне с государством ругаться совсем не резон, не говоря о целом президенте. Бизнесмен я, понимаете, только ленивый не пинает меня, всем чего-то от меня надо, все идут и всем дай и дай и дай, никак не могу с государством ругаться, совсем затопчет оно меня.

— Вот и не ругайся, — посоветовала я. — Был бы умным, и с нами не ругался бы. Всего и требуется от тебя выполнить пустяковое поручение.

Сергей мгновенно вскочил на ноги:

— Какое поручение?

— Какое поручение? — воскликнул и Харакири.

“Ага, — мысленно обрадовалась я, — уфаловала, нас уже трое. С такой компашкой быстро мужика в фуфайке найду, который, гад, из гранатомета бабахнул. Кстати, сегодня пятница, раз вчера был четверг. А что у нас в пятницу? В пятницу у нас вывозят на прогулку парализованного.”

В ушах явственно зазвучал голос Любы: ”Два раза в неделю — по пятницам и субботам — его в инвалидное кресло грузят и на прогулку спускают, родственница часик-другой по скверу повозит, а чаще просто бросит в сквере его, и, пока он воздухом дышит, по делам своим убегает, а на обратном пути завозит парализованного обратно. Вот и вся его жизнь, все остальное время лежит, бедолага, чисто бревно.”

Вот знать и хочу, где проживало это бревно до того, как в Любкином доме поселилось. И вообще, кто он, парализованный, и откуда родом? Сильно хочу знать.