Шрифт:
Книжка распахнулась в его руках — на том месте, где в последнее время ее открывали чаще всего. Ученик чародея пробежал глазами по строчкам.
«Что за товар, о котором сорок купцов для одного торгуются?..» Упрям пожал плечами. «Кто тот купец, что товар покупает да руку в залог оставляет?..» Дурак, наверное, решил Упрям. «Что за товар один раз в жизни покупают?» Да что за загадки такие, сплошь торгашеские? У Невдогада бы спросить, должен знать. Вон как складно про семью свою рассказывал. «Какой купец товар покупает, не видя его?..» «Какой купец один товар покупает, а другой получает?» Вот это уж точно дурак какой-нибудь. Упряму стало любопытно, и он просмотрел еще несколько загадок. Ага, что-то новенькое: «Перед какой радостью плачут, на каких похоронах веселятся?» Ответ крутился в голове, но никак не удавалось его поймать. «В какой день одна реченька расплескалася, в две сливалася?» Ученик чародея улыбнулся: это он знал наверняка, не раз от городских девок слышал, как они косы свои с речками сравнивают. Значит, лень этот — день свадьбы, когда девушка с одной косой превращается в замужнюю женщину с двумя косами.
Ну-ка, ну-ка!.. Он вернулся к прежним загадкам и понял, что все они — об одном и том же. О свадьбе, о женихе, «купце богатом», который один раз в жизни «покупает товар», не видя его (под фатой же невеста), хотя торгуют для него «сорок» — сваты. А жених ручается за благополучие будущей жены — то есть «руку в залог оставляет».
И с «другим товаром» все ясно — кто до свадьбы невеста та после свадьбы жена.
Пролистнув несколько страниц назад, Упрям окончательно убедился в своей правоте: вся эта часть книги именовалась «Загадки об обряде свадебном». Ничего удивительного: что еще могло волновать Василису в эти дни?
Ученик чародея тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и положил книжку перед собой. Теперь заклинание.
На море-океане,На острове БуянеЛежит камень Алатырь.У корней лежит,Древо сторожит.Как тверд камень Алатырь,Так твердо слово мое…Это для сосредоточения. Хороший чародей, даже не используя внутреннюю силу, заклинание часто произносит мысленно, а желание свое держит в уме, еще только к волшбе приступая. Упряму было далеко до таких высот, но и он уже почувствовал, как забегали по пальцам невидимые токи — это проявился живой след княжны, отпечаток ее духа.
Древо высокое,Ветви широкие,Древо стоит,Небо сторожит.На ветвях его сидят четыре сокола,Первый золотой, а второй серебряный,Третий медный, а четверт железный.Четыре сокола сидят,За море-океан глядят,Их глаза как огонь горят…Пламя свечей дрогнуло, вода в миске заискрилась, замерцала.
Соколы, соколы, овиды Сварожьи,Вам все видимо, вам все ведомо.А мне, Упряму, послушнику чародея,Ведомы ваши имена.Вот оно, самое главное Имена произносятся тихо, но внятно. Бывалые волхвы с этого порой и начинают; Наум бы тем же обошелся. Когда-нибудь и Упрям достоин будет силы такой… Стоп, только не отвлекаться!
Соколы, соколы,За море поглядите,За океан посмотрите,Княжну ВасилисуВелиславну из Тверди углядите,Да мне покажите!Вода подернулась дымкой, но через миг очистилась и явила «отраженное извне», как называл это Наум, — башню. Более чем знакомую, потому что это была похожая на кремль башня дивнинского чародея.
Упрям сморгнул в удивлении и не заметил, как сменилась картинка. Теперь в миске отражался… Невдогад. Склонился над картой, пальцем водит, одним глазом в «Землеописание Запада» заглядывает.
Ученик чародея разочарованно подул на воду, изгоняя видение. Где-то он ошибся. И наверняка ошибка простейшая — может, не стоило перед волшбой в загадки вдумываться да Невдогада поминать? Досадно — как-то аж по-детски, до слез. Вот вечно так!
Еще раз перечитав свиток, убедился: внешне все правильно. И свечи по сторонам света ровно стоят, и миска чистая. Может быть, он сбился в тот миг, когда стал мечтать о силе волшебной, о чарах мгновенных? Недостойно сие, ибо завистью попахивает. И неумно. Придется все по новой начинать.
Погасив и снова затеплив свечи, Упрям повторил слова заклинания, только вместо книги взял куклу. Один и тот же предмет дважды подряд использовать не советуют, хотя он и пропитывается магией и зачастую «запоминает» свое первое заклинание. Вот, например, котел иноземный — вполне возможно, что Наум, вернувшись, строго накажет за него Упряма, ведь котел уже второй день находится под чарами! Не исключено, что котел теперь будет пригоден только для полетов…
Или не поздно еще снять заклинание?..
Не отвлекаться!
Поздно — после слов «да мне покажите» в миске опять возник Невдогад, теперь уже сосредоточенно что-то пишущий (вот нахал, даже не спросил разрешения взяться за письменный прибор!). Леший побери его, да что за невезуха? Ладно, попробуем с гребешком.
Давя в себе раздражение, Упрям принялся переколдовывать, но на сей раз волшба его окончилась совершенно непредвиденно. Уже на словах «как тверд камень Алатырь» вода в миске явила Невдогада, а пламя свечей взбухло, рванулось к потолку, сплелось в жаркий клубок, а из него выпорхнул великолепный сокол в золотом оперении. Не узнать его было трудно: это его истинное имя следовало произносить вперворяд, а имя это настолько тайное, что даже в самых редких магических книгах упоминается не всегда. Волхвы уважительно зовут этого сокола Востоком или Солнечным Лучом. Сам Сварог его поставил присматривать за Правдой богов на земле, надзирать за судом, закон оберегать, главным среди своих соколов назначил…