Хокинс с тоской посмотрел на Тальбота.

— Очевидно, среди вашей разношерстной команды шифровальщиков нет?

— Насколько мне известно, нет, сэр. Тем более речь идет о греческом шифре. Хотя, как мне кажется, найти шифровальщика несложно. У греческого министра обороны и его секретной службы в штате они должны быть. Надо просто послать радиограмму. Какие-нибудь полчаса, и все готово, сэр.

Хокинс посмотрел на свои часы.

— Два часа ночи. Все нормальные шифровальщики в это время дома, в теплой постели.

— Как и все нормальные адмиралы, — заметил Денхольм. — За исключением, конечно, моего друга Уотерспуна, которого наверняка уже час назад вытащили из постели.

— А кто такой этот Уотерспун? — поинтересовался Тальбот.

— Профессор Уотерспун. Мой друг. Тот, у кого есть эгейский люгер. Вы просили меня связаться с ним. Неужели забыли? Он живет на Наксосе, в семи-восьми часах хода отсюда. Он уже в пути, на своей «Ангелине».

— Настоящий гражданский подвиг с его стороны, должен признать. «Ангелина»? Что за странное название!

— Только не вздумайте сказать ему это, сэр. Ангелина — древнее и почитаемое греческое имя, что-то из мифологии, кажется. К тому же так зовут его очаровательную жену.

— Он что, слегка эксцентричен?

— Все зависит от того, что вы понимаете под этим. Лично он считает эксцентричным весь остальной мир.

— Вы сказали, он профессор? И что же он преподает?

— Археологию. Точнее, преподавал. Сейчас он на пенсии.

— На пенсии? О господи! Имеем ли мы право втягивать в наши дела пожилого археолога?

— Он совсем не пожилой. Просто отец оставил ему целое состояние.

— Вы его предупредили о возможных опасностях?

— Да, чуть ли не открытым текстом. Похоже, ему это даже понравилось. Заявил, что не может позорить своих предков, которые участвовали в каких-то знаменитых сражениях или что-то в этом роде.

— То, что подходит удалившемуся на покой археологу, не может не подойти для греческого шифровальщика, — сказал Хокинс — Если я, конечно, правильно следую вашей логике. Так что распорядитесь, капитан.

— Мы сейчас же свяжемся по радио с Афинами. Только еще две веши, сэр. Я предлагаю выпустить Андропулоса с друзьями. Пусть позавтракают. Запирать их вновь не будем. Мы собрали уже достаточно информации, хотя и не получившей пока окончательного подтверждения. От них самих мы все равно ничего не узнаем. Они держат рот на замке, разговаривать с нами не будут, а если и будут, то все равно не проболтаются. Но зато они станут разговаривать между собой. Лейтенант Денхольм будет незаметно прислушиваться к их разговорам. Главное, чтобы они не знали, что он говорит по-гречески не хуже их. Первый помощник, предупредите Маккензи и его матросов, чтобы они ни при каких условиях не упоминали о том, что ночью мы исследовали «Делос». И еще одно. Присутствие шифровальщика, когда он появится, не пройдет незамеченным.

— Никто не собирается говорить о том, что он криптолог. Представим его как обыкновенного гражданского специалиста по электронике, который приехал устранить некоторые неполадки, возникшие в оборудовании. Это послужит прекрасным объяснением того, почему он почти не выходит из каюты Денхольма — ведь в это время ему придется заниматься расшифровкой документов.

— Ну что ж, премного вам благодарен, — с улыбкой произнес Денхольм и повернулся к Тальботу. — Если капитан позволит, я хотел бы сразу пройти к себе и хорошо выспаться до приезда этого самозванца.

— Прекрасная идея. Вице-адмирал Хокинс, профессор Бенсон и доктор Уикрэм, предлагаю вам последовать его примеру. Обещаю, что вас немедленно разбудят, если произойдет что-то непредвиденное.

— Еще одна прекрасная идея, — произнес Хокинс — И это после нашего ночного бдения, после того, как вы связались с Афинами, а я составил довольно тревожное донесение в Вашингтон, председателю объединенного комитета начальников штабов.

— Тревожное?

— Конечно. Почему только я должен страдать от бессонницы? Я сообщил ему о том, что, по нашим предположениям, на борту самолета находится нелегально вывезенная мина, часовой механизм которой настроен на определенную радиоволну, и что виновник происшествия у нас в руках, но прямых доказательств нет. Я упомянул имя Андропулоса и сообщил, что мне очень любопытно, откуда он мог узнать, когда и в каком направлении полетит указанный самолет? Откуда ему стало известно, что находится на борту самолета? Как такие бомбы были вывезены из США и оказались за границей? Откуда ему стало известно о длине волны, на которой работают взрыватели? Я предложил немедленно сообщить о происшедшем в Белый дом, ЦРУ, ФБР и в разведупразление ВВС и намекнул, что Андропулос мог получить сверхсекретную информацию только от очень высокопоставленного официального лица. Это должно сузить поле поисков. И под конец написал, что предатель, по всей видимости, служит под его командованием в Пентагоне.

— Действительно тревожное сообщение. Можно сказать, прямо в точку. — Тальбот сделал паузу. — Вам не кажется, адмирал Хокинс, что вы ставите под угрозу свою карьеру?

— Только если я не прав.

— Только если мы все не правы.

— При сложившихся обстоятельствах это ерунда. Вы бы сделали то же самое.

— Уже пять часов, сэр.

Тальбот, спавший в своей каюте, расположенной вблизи ходового мостика, открыл глаза и увидел, как над ним склонился Ван Гельдер.