— Слушаю и повинуюсь! — отвечал маленький индус, в знак почтения поднося мыло ко лбу, и помчался к ключу.

— Бедняжка! — заметил Анри. — Ни наше доброжелательство, ни протекция не помогут ему!

— Отчего же? — возразил Жерар. — С ним грубо и дурно обращались, это должно было пагубно отозваться на его характере. Но я думаю, что нам удастся сделать из него честного человека. Я попрошу капитана…

— Честного человека, — с горечью перебил его старший брат. — Ты забываешь, в каком печальном положении мы находимся. На что ты надеешься? Нам едва-едва хватит припасов на два месяца!

— В два месяца много воды утечет. Наконец, может быть, мы найдем возможность пополнять наши запасы новыми! Вот хоть бы этот ручей, вода которого пригодна для питья, для нас чистая находка. Может быть, будут другие сюрпризы, каких мы не ожидаем!

— В самом деле, надо доискаться объяснения этому любопытному явлению природы, — сказал Анри; натуралист и геолог заслонили в нем в эту минуту человека, потерпевшего крушение. — Вчера вечером я не обратил на него внимания. Мне подали стакан чистой пресной воды — чему же тут удивляться? Однако в этой местности, как ты справедливо заметил, это действительно роскошь, ценная находка!

— На какой широте находимся мы, по твоему мнению?

— Сказать наверное трудно. Но, судя по обилию айсбергов, по косой линии солнечных лучей, мы должно быть, находимся на пятьдесят пятой параллели, то есть приблизительно на уровне мыса Горн и Фолклендских островов, гораздо южнее юга Африки. С тех пор, как мы попали в это проклятое Мадагаскарское течение, все время дул северный ветер. Мне страшно хочется поговорить обо всем этом с капитаном Марстоном и нашим другом Вебером… Когда же, наконец, наши ученые мужи соблаговолят проснуться?

— Пусть спят, они счастливы, потому что ничего не сознают во сне, — возразил Жерар. — Отдыхает также и наш славный Ле Ген. Спите, бедняги! А мы пойдем исследовать нашу новую родину, посмотрим, что она нам даст хорошего, каких врагов мы в ней можем встретить, каким путем найдем возможность бежать?.. Прежде всего отыщем самую высокую вершину и разведем на ней костер, который будем поддерживать постоянно, чтобы издали могли заметить огонь и прийти нам на помощь…

— Ты прав, — сказал Анри. — Необходимо сделать это. Я уже заметил на берегу массу сухих водорослей. Они будут гореть ярким пламенем…

— В самом деле? Ну, так пока ты тут одеваешься, мы с Джальди наберем кучу этих сухих водорослей и отнесем ее на вершину утеса, над нашей пещерой. Сначала сделаем это дело, а потом уже пойдем исследовать остров. Случай может представиться каждый день. Корабль может пройти в виду острова сегодня, завтра, каждый день… было бы непростительным упущением тотчас же не развести костра…

Четверть часа спустя, вооружившись револьверами, братья отправились осматривать остров, а Джальди поручили поддерживать сигнальный огонь, что очень льстило его самолюбию. Они прошли пять километров по берегу, у подножия утесов, непрерывно опоясывавших остров высокой стеной; но вот в этом естественном валу оказалась брешь в виде беспорядочно разметанных каменных глыб.

— Стена обрушилась здесь, — сказал Анри, осматривая эти огромные обломки гранитных скал. — Прибрежные утесы, должно быть, некогда образовали одну сплошную стену!

— Только бы при нас не повторился такой переворот, следы которого мы видим!

— О! Это разрушение относится к далекому прошлому, — отвечал Анри, постукивая по одной скале своим молоточком геолога. — Несколько тысяч лет прошло с тех пор. Нам нечего бояться!

— Тем лучше! А вот лестница, сделанная будто для великанов. Воспользуемся ею, чтобы взглянуть сверху на наши владения!

Прихотью природы во время обвала образовалось действительно грубое подобие лестницы. Прыгая с уступа на уступ, братья достигли самой высокой вершины гористого острова. С этой обсерватории они увидели, что действительно находятся на острове, и на очень маленьком. Тусклое зеленое море окружало со всех сторон остров, резко выделяясь на сером фоне скал. Далее они убедились, что на острове существуют две совершенно различные температуры. Сторона острова, обращенная к экватору, сторона, на которой они вышли на берег, была доступна солнечным лучам и представляла хотя и холодную, но сносную температуру; другая, обращенная к южному полюсу часть острова, куда, встречая преграду в высоких гранитных стенах, не проникали даже бледные лучи солнца, где постоянно дул резкий ледяной ветер, — было вечное царство стужи и печали.

— Незачем идти дальше, — сказал Анри. — Мы не станем вовсе посещать эту печальную область. Там нет ни деревца. Птицы не залетают туда. Берег там еще выше и неприступнее этих скал. Пусть костер наш пылает на месте, которое мы для него выбрали сегодня утром. Было бы бесполезно переносить его на другое место…

— Как, ты уже собираешься возвращаться? — спросил Жерар. — Но я не видел и половины того, что хотел видеть. Взгляни вниз: там словно терраса какого-то созданного природой замка. Вот колоннада галереи, ниже столбы огромных ворот. Все эти очертания, конечно, грубы, но все вместе поражает своим величием. Может быть, это дворец угрюмого волшебника, которому принадлежат эти владения. Видишь, Анри?