Не оставалось ни малейшего сомнения: гигантская птица еще летела, но что-то испортилось в ее механизме, и она уже не могла удержаться на высоте, она падает и скоро, несмотря ни на какие усилия, будет на земле.

— Понимаю, — сказал Анри, — необходимо сделать такую же починку, какую мы делали на «Острове обезьян». Надо опуститься на землю где-нибудь в безопасном месте!

— Но нас, кажется, уже увидели! — возразил Жерар.

В самом деле, внизу шел полк, он остановился, и солдаты приготовились стрелять.

Анри ускорил полет аэроплана, «Эпиорнис» устремился вперед, но в то же время все более и более приближался к земле…

Полк стал преследовать его. Послышались выстрелы, но пули не достигали «Лазурного Гиганта». Вот-вот ему удастся ускользнуть. К несчастью, навстречу шел другой отряд. Сообразив, в чем дело, солдаты выстрелили. «Эпиорнис», находившийся всего в двухстах метрах от земли, получил рану в грудь.

Содрогнувшись от удара, аппарат продолжал, однако, лететь. Солдаты исчезли уже из виду. Путешественникам казалось, что они спасены, но вдруг Николь, которая нисколько не испугалась, заметила огонь.

— Горим! — сказала она.

Анри и Жерар оглянулись. В самом деле, скелет, иссохшие хрящи ископаемой птицы, воспламенившись от искры, тлели, как трут. От сильного движения пламя разгорелось, и через несколько секунд авиатор уже летел над землей, как огненный метеор, как горящий факел.

Анри оставалось только одно — нажать рукоятку и спуститься на землю. К счастью, местность была пустынная.

Первой высадили Николь. За нею вышел Анри с закоптевшими волосами, со слезящимися от едкого дыма глазами. Жерар почти упал на траву. А «Эпиорнис» с шумом и треском подпрыгнул на земле; его огненный остов некоторое время выделялся еще на фоне светлого неба и наконец рассыпался в пепел…

Остолбенев от ужаса, путешественники смотрели на гибель «Гиганта». Самая заветная надежда Анри рухнула на его глазах. Исчезла навсегда самая совершенная машина, которая когда-либо была в распоряжении человека. В первую минуту все они забыли, что избежали ужасной опасности, мысль их была занята исключительно гибелью «Эпиорниса», фантастического существа, которое они полюбили, как живого друга.

— Кончено… — сказал Жерар, подходя к тлеющему пеплу. — Бедный старый Эпиорнис прожил столько тысячелетий, а теперь!..

— Но он исполнил до конца свое назначение! — воскликнула Николь. — Он не только доставил нас в Африку, но еще спас нас последним усилием от преследования врага. Утешьтесь, Анри! Машина погибла, но секрет ее известен вам. Вы доказали, до чего может дойти наука, вы решили великую задачу!

— Вы правы, Николь. Секрет изобретения известен мне! — согласился Анри, проводя рукой по голове, как бы желая отогнать от себя мрачные мысли. — Но, признаюсь, потеря аэроплана тяжела мне. Я его полюбил. Кроме того, механика никогда не будет в состоянии заменить нам этот «Эпиорнис», наполовину созданный природой. А теперь мы без всяких средств, безоружные в наводненной врагами стране. Как спасемся мы в другой раз от врага без «Эпиорниса»?

— Чему нельзя помочь, то надо терпеть, говорит одна английская поговорка, — сказал Жерар. — «Эпиорнис» мы не воскресим. К чему же напрасные сожаления? Постарайся обойтись без него!

— Ты прав, — вздохнул Анри. — Я рассчитывал, что мы прибудем в Моддерфонтэн часов в пять вечера. Теперь четыре. Так как нам придется добираться иным способом, мы достигнем места назначения не раньше, как через два-три дня. В течение этого срока мы непременно встретим какую-нибудь из воюющих сторон. Если мы попадем к бурам — имя Николь спасет нас; если наткнемся на англичан…

— Мы выдадим себя за туристов, приехавших осмотреть поле военных действий! — подсказал Жерар.

— Хороши туристы — без багажа, без слуг, без запасной смены белья!

— Ба! Всякие случайности бывают во время войны… А, впрочем, у меня есть деньги, — весело прибавил Жерар, вынимая из кармана туго набитый бумажник. — Хотя я и не отличаюсь бережливостью, я не истратил и двадцатой доли суммы, которую мне ссудил при прощании отец!

— Прибавь, что на Ледяном острове некуда было тратить денег, а то они не залежались бы у тебя… У меня тоже есть кое-что, — сказал Анри, вытаскивая свой портфель и заглядывая в него. — Лишь бы нам нанять какой-нибудь экипаж, и мы доедем до жилища вашей матушки, Николь!

— Одна я — нищенка, — отвечала девушка. — У меня ничего нет, кроме этого роскошного платья.

И она указала на свое поношенное темное платье, которое еще больше оттеняло красоту ее золотистых волос.