— Тогда арестуй его.

— На каком основании? У нас нет улик.

— Ты говорил, что жилище Тоффлера тайно обыскивали и нашли письмо, подписанное Умброй. Разве нельзя проделать то же самое с домом сэра Моргана и раздобыть образец его почерка? — Не дождавшись от Уилла ответа, Клио задала еще вопрос: — Или это означает, что человек с таким положением, как у сэра Моргана, больше защищен вашими законами, чем такой, как Тоффлер?

— Все уже сделано, — признался Уилл. — Почерк Кернса не соответствует подписи Умбры на письме.

— Почерк можно специально изменить, — напомнила Клио.

— Верно, но не было найдено вообще ничего подозрительного, так что у нас нет повода арестовывать сэра Моргана.

Клио согласилась с Уиллом, у нее тоже не было причин считать сэра Моргана виновным… если бы не то, что Уилл был в этом уверен. Хотя она не видела особого смысла докладывать об этом Уиллу, Клио не могла не обращать внимания на его беспокойство, оно не выходило у нее из головы. Но следующие слова Уилла отодвинули все на задний план.

— Премьер-министр пригласил нас на ужин.

— Вот как? Сегодня вечером? — Вечер с Уиллом, хотя и не наедине, был неожиданным подарком.

— Тебе многое известно о виконте Мельбурне? — кивнув, спросил Уилл.

Я знаю то же, что и все, — у его покойной жены, Кэролайн Лэм, была скандальная любовная связь с Байроном. Она давно умерла, но Мельбурн больше не женился. — Клио ненадолго задумалась, стараясь припомнить, что еще слышала за эти годы. — Мне кажется, их единственный ребенок тоже умер.

— Он обожал мальчика и до сих пор носит по нему траур. Несколько лет назад Мельбурна обвинили в том, что он добивался любви чужой жены.

— Боже мой, это правда? — Клио не могла ошибиться в смысле сказанного, какими бы деликатными словами оно ни было высказано.

— Нет, муж пытался шантажировать Мельбурна, и, когда премьер-министр отказался платить, а никаких доказательств представлено не было, обвинение отозвали.

— Понятно… — Но на самом деле Клио ничего не понимала. — Какой смысл вспоминать старые и очень личные дела?

— Смысл в том, — ответил Уилл на ее вопрос, — что лишь немногие политические деятели — включая абсолютно невиновных людей — могут пережить такой скандал, и еще меньше людей способны на это, если у них была жена с такой дурной репутацией. То, что Мельбурн сумел это перебороть, говорит об огромном уважении, которое ему оказывают.

— И ты в том числе?

— Да, и я в том числе. Во многих вопросах я с ним не согласен — например, с его противодействием реформам. Но я никогда не поставлю под сомнение его стремление служить Англии и королеве в меру своих возможностей.

— И все же?..

В ровном свете масляной лампы было заметно, как улыбка смягчила строгие черты его лица, но всего лишь на мгновение.

— Разве я намекал на что-то невысказанное?

— Нет, но мне все время это слышится. Что-то связанное с Мельбурном заставляет тебя делать паузу.

— Не совсем так. Его единственная слабость, если это можно так назвать, состоит в том, что он сентиментальный человек, романтик, если угодно. Никогда не знав истинной любви, он глубоко верует в нее.

— Вместо того чтобы отрицать ее существование?

— Не понимаю, как он может жить с этим.

Отвернувшись, Клио увидела перед собой небольшой, но вызывающий яркие воспоминания пейзаж, висевший на стене, возле которой она стояла. На нем была изображена ветряная мельница на берегу канала, весьма прозаический сюжет, но в работе чувствовался живой свет, который, казалось, изливался из нее.

— Это Рембрандт?

Уилл подошел и остановился рядом с Клио.

— Думаю, это одна из его ранних работ, — ответил он, глядя не на картину, а на девушку.

— Ты тоже разделяешь веру Мельбурна в истинную любовь? — спросила Клио, поймав его взгляд.

Ничего не отвечая, Уилл продолжал смотреть на нее, и от его пристального взгляда Клио бросило в жар. Она сопротивлялась желанию отвести взгляд и в конце концов сдалась.

— Думаю, меня вполне можно убедить в этом. — Мягко засмеявшись, Уилл взял ее руку и нежно поднес к губам.

— Что вы наденете? — с любопытством спросила леди Констанс, уютно расположившись в гостиной Клио. Она снова перешла от рассказа о посещении своих друзей к известию, что Клио обедает с премьер-министром и — что так же волнительно, с точки зрения доброй леди, — с ее внуком.