– Вы даете ученикам читать варварские книги?

Золотой стоял перед Развияром прямой и надменный, и белый круглый воротничок подпирал его смуглый подбородок.

– Мы даем ученикам читать те книги, какие считаем нужным… Какие полезны им и приятны.

– Вы читаете на языке Немого Народа?

Золотой едва заметно запнулся.

– Нет. До сих пор не было надобности.

– А на языке гекса?

– Гекса пишут на всеобщем языке, отвратительно исковерканном.

– Согласен, – Развияр улыбнулся. – А еще они пишут свои гимны на коже врагов.

Золотой судорожно вздохнул. Он был бледен, странно бледен для своей расы – может быть, потому, что большую часть жизни провел под крышей, за письменным столом?

– Покажите мне варварские книги.

– Все?

– Все.

Библиотека была, как и все в Мирте, просторна, удобна, без привычной паутины и пауков Ча. Развияр следовал по проходу вслед за надменным Золотым; когда-то, страшно давно, он шел вот так же среди книг вслед за проводником, которому оставалось жить меньше трех суток. Он был тогда молод, и между жертвами Медному королю проходили века, тысячелетия, и не было ни нарастающего беспокойства, ни сводящей с ума уверенности: все тайны мира откроются сейчас, надо только переступить через себя и сделать последнее усилие…

– Здесь, – сказал библиотекарь.

Музыкантов было двое – оба очень молоды. Наверное, брат и сестра – девочка лет восемнадцати и мальчик, ее младший брат. Они играли слаженно, наверное, все детство провели за упражнениями; они играли скучно и без души: оба были поглощены ненавистью.

На инструменте девочки было восемь струн, четыре тонких и четыре басовых. Мальчик играл на двенадцати струнах. Его пальцы бегали по грифам, вышколенные годами упражнений, а в мыслях он убивал Развияра каждый миг – самыми изощренными способами.

Девочка переживала за брата – боялась, что он себя выдаст. Тем не менее руки ее не дрожали, и лицо – так она думала – оставалось спокойным.

Развияр танцевал с Яской.

В пустом зале со сверкающим черным полом, под аккомпанемент восьми и двенадцати струн они медленно кружили, обнявшись. Лукс сидел перед накрытым столом; на этот раз, угождая вкусам Развияра, повара не стали предлагать моллюсков. Лоснилась поджаристая корочка на огромном ломте жирного, сочащегося соком мяса, кружился пар над кольцами колбасы, но Лукс не прикасался к еде. Он наблюдал за танцующими, не выпуская из рук золотого бокала.

– Вино не отравлено?

– Нет. Зато у мальчика оружие спрятано в инструменте.

– Пускай.

– Почему они не решаются тебя убить? – вдруг спросила Яска.

– Боятся.

– Нет… среди них есть храбрецы… есть люди, похожие в своей дикости на Лукса… Хоть бы этот Илимар. Ты это знаешь не хуже меня…

Развияр промолчал. После последней принесенной жертвы он знал и понимал больше, чем Яска, великий маг.

– Ты стал совсем страшным, – проговорила Яска, будто сама себе. – Даже я не могу выдержать твоего взгляда. Так выглядела бы смерть, если приняла бы человеческое обличье.

– Крестьяне называют Смертью обыкновенного речного хапуна.

– Я помню. Ты рассказывал.

Они медленно описали еще один круг по залу. Развияр выпустил руку Яски и низко ей поклонился. Музыканты продолжали играть, не отрывая глаз от нот на высоких пюпитрах; Развияр прекрасно знал, что ноты им ни к чему. Они помнили мелодию наизусть.

– Спасибо. Хватит.

Мальчишка оборвал игру на полутакте. Девочка аккуратно закончила музыкальную фразу и только тогда опустила смычок.

– Вы хорошо играете. Я слушал музыкантов Немого Народа, а значит, не совсем невежда. А теперь скажите: что вы знаете о Гэйле, знаменитом музыканте?

Брат и сестра переглянулись.

– Ничего, – ответил мальчик.

– А если подумать?

– Ничего, – быстро проговорила девочка. – Кроме того, что он сошел с ума и умер.

– И это все?

– Все.

Развияр подошел к ним ближе. Остановился перед мальчиком:

– Хочешь убить меня?

Тот отшатнулся.

– Даю тебе шанс. Попробуй.

– Развияр, – тихо сказала Яска за его спиной. – Зачем ты это делаешь?

– Попробуй, – Развияр ободряюще кивнул. – Ведь тебя учили обращаться не только со смычком? Разве ты, чистокровный Золотой, не умеешь держать оружие?

Резким движением мальчишка отбросил назад длинные, волнистые золотые волосы. Из смычка в его руке выскочило узкое лезвие. По лицу его сестры Развияр понял, что она ничего не знала о приготовлениях брата.

– Умри, проклятый гекса! – выкрикнул музыкант.

Развияр не шевельнулся. Он стоял перед мальчиком в двух шагах и смотрел, как трясется в его руке стальное жало.

– Я должен умереть от твоих страшных глаз? Или околеть от смеха?

– Развияр, – громче повторила Яска. – Хватит!