В Китае царила эпоха военачальников. Страну разрывала на части гражданская война, и никакая центральная власть не могла восстановить мир. Маньчжуры ушли, республика была просто названием, а в провинциях царили хаос и кровопролитие. Армии крестьян маршировали по стране, вступали в сражения и поголовно уничтожались. На их место приходили новые армии. Это был период расцвета Смерти.

Степь плавно опустилась к темным водам озера. По поверхности бежали слабые волны, напомнив Кристоферу о доме и море. К северу от них начинался горный хребет Цунла, далеко простиравшийся как на восток, так и на запад. На нескольких пиках красовались снежные шапки, выделяющиеся на фоне неба.

В центре озера был небольшой каменный остров, на котором стоял маленький монастырь, теперь, когда растаял покрывавший озеро лед, отрезанный от всего мира. Чиндамани долго сидела в седле, глядя на маленький монастырь, созерцая темные воды, бьющиеся об остров, прислушиваясь к безжизненному шелесту падающих на берег волн. Внезапно с гор прилетел сильный ветер, покрывший рябью волны. По небу стремительно неслись облака.

— Поехали, — сказал Кристофер.

Но женщина застыла, неподвижно глядя на остров. Ветер трепал ее волосы, то поднимая их, как черный молитвенный флажок, то снова опуская. Казалось, она этого не замечала. Затем она поежилась и оглянулась на него.

— Я уже бывала здесь, — сказала она, еще раз посмотрев на монастырь. — И я снова вернусь сюда.

В тот же день они снова наткнулись на следы Замятина. Оставив позади озеро, они повернули на восток, в сторону Сининг-Фу. Несмотря на возможный риск, Кристофер решил отправиться в город, чтобы закупить там провизию и найти проводника, который провел бы их через Гоби: любой другой маршрут был бы самоубийством. Вскоре после перевала Хадда-Улан они наткнулись на небольшой лагерь из нескольких черных палаток из шкур яка.

Лагерь был на удивление тих. Не было обычных для таких лагерей кочевников собак, которые с лаем выскакивали навстречу незнакомцам, щелкая зубами около их ног. Не было видно дыма. Не было слышно пронзительных воплей детей. Не было заметно никакого движения. Кристофер вытащил из-за пояса револьвер и взвел курок. Бандиты были здесь обычным явлением. Бандиты и внезапная смерть.

Он увидел первое тело — точнее, то, что от него осталось, — прямо перед ближней к ним палаткой. Стервятники полностью обглодали его, оставив лишь белые кости и клочья порванной одежды. Черное ружье, длинное древнее ружье, используемое в этом регионе всеми монголами и тангутами, лежало неподалеку от костей.

В нескольких метрах он заметил второй скелет, ярко выделявшийся на фоне черной земли, а рядом с ним третий — судя по всему, это был ребенок лет пяти-шести. Ветер играл с волосами на черепах, и они шевелились под его порывами. Между затихшими палатками одиноко пронеслось тонкое облачко пыли и исчезло вдали.

Внезапно раздался хлопок, громкий и пугающий в полной тишине. Кристофер резко повернулся и увидел стервятника, неуклюже оторвавшегося от земли и тяжело взлетавшего в небо. На том месте, откуда он взлетел, прервав свой пир, лежала куча тряпья. Банкет еще не закончился. Как и на каждом званом обеде, здесь были свои опоздавшие.

Они наши около палаток шесть скелетов и почти двадцать трупов внутри. Стервятники не добрались до лежавших в палатках тел, а холодный тибетский воздух пока задерживал процесс разложения. В основном это были трупы женщин и детей, среди которых было несколько мужчин. Сразу стало очевидно, как они умерли, — от пули, пущенной в большинстве случае в лоб или висок. Кристофер удивился: зачем бандитам понадобилось перебить их всех? Или гражданская война в Китае захлестнула и Амдо?

Девочка пряталась за большим сундуком, стоявшим в четвертой палатке. Они нашли ее случайно, когда Кристофер зашел туда, чтобы поискать кусок ткани, которым собирался прикрыть один из трупов. Ей было десять или одиннадцать лет; грязная, голодная и испуганная, она дрожала от холода.

Так как его присутствие, как ему показалось, усиливает ее страх, Кристофер оставил ее с Чиндамани и вышел из палатки. Запах смерти был настолько силен, что, казалось, пропитал даже свежий воздух. Он задумался о том, сможет ли он когда-нибудь так остро почувствовать другой запах.

Он нашел за палатками останки семи пони. Очевидно, кто-то связал их вместе и они умерли от голода, причем большая часть умерла всего день-два назад. Один пони был все еще жив, и Кристофер, сжалившись, пристрелил его. Сделав это, он решил хоть на какое-то время отойти от палаток.

В начале долины стояла пирамида, сооруженная из беспорядочно наваленных друг на друга плит. Это было обо, сооруженное, чтобы снискать милость местных богов. Привязанные к камням полоски ткани, символические подношения от путников, трепетали на ветру. Сами плиты были исписаны тибетскими буквами и сложены в форме шалаша, а наверху горизонтально лежали четыре плиты, образуя нечто вроде крыши. Кристофер разобрал мантрическую формулу «ом мани падме хум», многократно врезанную в темно-зеленый камень. Ему захотелось разбросать камни, уничтожив обо. Зачем нужны боги, если они спят?