— Эй, Сокрушающий Гром, — сказал Нортон, по-дружески хлопнув Кеда по плечу, давно не виделись! Где ты пропадал?

— Как дела, приятель? — натянуто улыбнулся Кед.

— У нас все прекрасно. — Нортон бесцеремонно разглядывал Келли. — Кто это? — Он махнул рукой в ее сторону.

— Келли, это Френк Нортон. — Рука Кеда скользнула вокруг ее талии, как бы говоря всем: «Она моя. Только попробуйте подойти к ней поближе — и узнаете силу моего кулака». А эти двое, — небрежно сказал Кед, — Кнут Хасли и Карл Докстедер.

— Добрый вечер, господа, — вежливо кивнула Келли.

— Вы писательница, не так ли? — спросил Карл Докстедер, и Кед почувствовал легкое раздражение. Он-то откуда знает?

— Да, так оно и есть, — слабо улыбнувшись, ответила Келли.

Докстедер ткнул Нортона в бок, довольно констатируя: «Видишь, я же говорил!»

Нортон кивнул:

— В жизни вы намного симпатичнее, чем на фотографии.

— На какой фотографии? — Келли удивленно подняла бровь.

Докстедер сунул руку в карман и вытащил изрядно помятый кусок газеты.

— Вот.

Кед тоже посмотрел на фотографию. На снимке действительно была Келли — ей вручали премию на конференции.

— Но лично мне, — усмехаясь, продолжал Нортон, — больше нравится другое изображение.

Нортон достал из кармана другую часть газеты.

Кед почувствовал, как у него участился пульс. Он хорошо знал Нортона, и, когда тот так ехидно усмехался, можно было ждать неприятностей.

На фотографии был запечатлен Кед в тот момент, когда он шел по подиуму.., без рубашки!

— Итак, Кед, — сквозь смех проговорил Нортон, — когда мы сможем увидеть тебя на обложке одной из этих книжиц? Надеюсь, ты будешь более обнажен, чем на этой фотографии! — Он буквально захлебнулся смехом.

— Какую красотку будешь обнимать? — добавил Карл Докстедер. — Надеюсь, она тоже будет без одежды, а? И сразу же после съемок вы проследуете в уютную спаленку… Вот там бы получились отличные фотографии.

Все трое загоготали.

— Поумерьте свой пыл, — зло оборвал их Кед, — я не участвую ни в каких съемках!

— Да ты что, старик, — продолжал смеяться Хасли, — я бы снялся только ради того, чтобы подержать в объятиях какую-нибудь из этих пышногрудых моделей. Раз ты не хочешь, я снимусь вместо тебя.

— Да, Кнут, давай, — подбадривал его, смеясь, Докстедер, — бьюсь об заклад, все цыпочки будут от тебя без ума!

Мужчины снова громко рассмеялись.

— Я поговорю с вами позже, парни! — угрожающе сказал Кед, взял Келли за руку и повел к выходу.

— Мы уезжаем? — Келли едва поспевала за его широкими шагами.

Когда они уже подходили к машине, кто-то окликнул Кеда по имени.

Кед не остановился и не обратил внимания на окликнувшего. Это был Лютер Пендлтон, вечный нарушитель спокойствия.

— Эй, постой! Я хочу поговорить с тобой.

Слышишь? Стой, я тебе говорю! Давай поговорим!

— Иди домой, проспись, Лютер. И говорить тебе уже не захочется! — крикнул ему Кед.

— Думаешь, я пьян?

— Трезвым я тебя никогда не видел.

Лютер догнал Кеда и ухватился за рукав его рубахи.

— Ты что, думаешь, что ты лучше других?

Думаешь, ты самый умный и красивый? Ха!

Видел я твое изображение в газете! Не слишком ли ты высоко замахнулся, решив стать моделью? Это призвание только для белых, а ты позорный гибрид грязного индейца с белой ш…

Это случилось так быстро, что Келли ничего не успела сообразить. Лютер лежал на земле с разбитым носом.

Кед обхватил Келли рукой и фактически понес ее к машине.

Он открыл дверцу и помог Келли сесть, потом с силой захлопнул дверцу.

Кед рывком выехал со стоянки, резко повернув при выезде на дорогу.

Черт бы побрал этого Лютера и тех троих!

Испортили такой прекрасный вечер!

Возле дома Кед заглушил мотор. Келли не стала дожидаться, пока он ей поможет, быстро выскочила из машины и, пробормотав «Спокойной ночи», направилась к дому. В комнате она закрыла дверь на щеколду.

Ею овладело отчаяние: несколько минут этого вечера испортили все, что собиралось по крупицам несколько дней.

Если бы не эти дурацкие фотографии и не ехидные знакомые Кеда, они до сих пор наслаждались бы танцами и компанией друг друга.