Шестьдесят миллионов трупов за один только последний месяц. Восемнадцать – за прошлый. Десять – за позапрошлый. И так далее, вплоть до дня «Ч» полгода назад, когда были зафиксированы первые случаи болезни.

Всего к этому часу умерло около девяноста миллионов айредов. И это при общей численности населения Лекты в двести пятьдесят миллионов. Плюс-минус десяток.

– Это что же, – окончательно проснулся я, – выходит, что при таких темпах распространения болезни им осталось не больше пары месяцев?

– Могу предоставить график, – сказала Циля Марковна.

– Не надо, – вздохнул я. – Опыт показывает, что прямая экстраполяция чаще всего ошибочна. Всегда появится какой-нибудь неучтенный фактор, или обстоятельства меняются – и все прогнозы летят к черту.

– Ты просто не хочешь испугаться еще больше, – догадалась Марта. – Два месяца – это все равно что ничего, а если окажется даже меньше… – Она покачала головой.

– Одного не пойму, – сказал я. – Почему так быстро?

– Это вы у меня спрашиваете? – осведомилась Циля Марковна.

– Допустим, у тебя.

– Понятия не имею. А делать предположения и выводы не входит в круг моих обязанностей. Это людская прерогатива.

– Ладно, тогда ответь, почему ты раньше молчала?

– То есть как это – молчала? Вся информация отражается на «доске объявлений». Если бы вы были внимательней, давно бы все знали.

Черт, и возразить нечего…

– Она так запрограммирована, – раздался за нашими с Мартой спинами знакомый голос. – Бьет тревогу лишь тогда, когда ситуация грозит закрытием канала.

Мы обернулись.

– Оскар! – дружелюбно воскликнула Марта. – Добро пожаловать в сумасшедший дом.

– Слава богу, – сказал я. – Здравствуйте, Оскар. Как вы себя чувствуете?

– Здравствуйте, друзья, – было заметно, что хранитель Пирамиды рад своему возвращению. – Чувствую я себя нормально, спасибо. Но так бывает всегда после этих… провалов, назовем их так. Увы, они учащаются. Что я и предсказывал.

Он подошел ближе, «вырастил» кресло, уселся в него и окинул взглядом «доску объявлений».

– Так. Ядерная катастрофа на Дрхене – кажется, уже необратимая – и пандемия доселе неизвестной смертельной болезни у айредов. Лекта. Сразу и практически одновременно два мира. Очень странно.

– Нам тоже так кажется, – кивнул я. – Но ваше развернутое мнение по данному поводу очень бы хотелось знать. Да, и что там с каналом на Лекту, он на грани закрытия?

– Скорее всего, – сказал Оскар. – Иначе Циля Марковна не забила бы тревогу в открытую. Она вас подняла с постели, я вижу?

– Не без этого, – сказал я. – Сначала Марту, а уж затем меня. И сколько у нас времени?

– Трудно сказать. Всегда по-разному. Может, неделя или чуть больше… А может, и месяц или вовсе два-три дня. Обычно каналы закрываются, когда ситуация в гибнущем мире становится необратимой.

– Обычно? – приподняла брови Марта. – Значит…

– Да, бывало, что канал на гибнущий мир не закрывался вообще.

– И от чего это зависит? – спросил я.

– Если б я знал, – вздохнул Оскар. – Само существование, а также режим и особенности функционирования каналов и тоннелей Внезеркалья во многом еще большая загадка. Я бы даже сказал – это одна сплошная загадка. Хозяева не смогли ее разгадать – так, лишь надкусили яблочко.

– А я-то думала, что прежние хозяева Пирамиды были практически всемогущи, – заметила Марта. – И всезнающи.

– Отнюдь. Могли и знали они многое, это да. Но не все.

– Давайте вернемся к айредам, – предложил я. – Треть населения целой планеты уже в могиле из-за какого-то вируса. И с каждым днем ситуация все хуже. Черт, мне всегда казалось, что подобное возможно только на страницах фантастических романов.

– Там что-то вроде нашего Средневековья, – напомнила Марта. – Не забывай.

– И что? Или на Альтерре в Средние века чума не свирепствовала?

– Была, как же. И не только в Европе, и не только чума.

– Ну вот. Однако выжили. И вы, и мы. А здесь в чем дело?

– Ты глобус Лекты видел? – осведомилась Марта. – Всего три материка, да и те соединены между собой узкими перешейками.

– Ты хочешь сказать, из-за этого для вируса нет препятствий к быстрому распространению?

Марта неопределенно пожала плечами и промолчала.

– Но ту же нашу бубонную чуму или грипп-«испанку» начала прошлого века, если я правильно помню, останавливали вовсе не океаны, – возразил я неизвестно кому.