— Предохраняет от сухости зимой, если нанести его на влажную кожу, — сказал он, принимаясь массажировать ее спину. Его ладони начало покалывать от прикосновения к ее телу. — Конечно, зима еще не наступила, но зато первый снег уже успел растаять.

— Перестань, — слабо прошептала Глория.

— Не могу.

— Но ты же хотел поговорить.

— Я и сейчас хочу.

— Тогда говори.

— Я никогда ни в кого не втирал крем после ванны. Мне нравится.

— Тебя не просили это делать.

— Это экспромт. — Он наклонился к ней и поцеловал в губы.

— Мы так не договаривались.

— Я так скучал по тебе.

— Это правда?

— Да, немыслимо расстаться с такой женщиной. Ты так прекрасна!

Никогда в жизни, с тех пор, как он начал встречаться в пятнадцать лет с девушками, Джонатан не терял настолько душевного равновесия. Глория заставила пережить его это… Он нахмурился.

Сбитая с толку тем, что увидела в его глазах и обожание, и гнев одновременно, Глория попыталась оттолкнуть его.

— О чем ты думаешь?

— Только о тебе.

Почувствовав, как она напряглась, он улыбнулся и провел пальцем по ее губам.

— Легче. Расслабься. Я думал о том, какая ты независимая, трудолюбивая и упорная… И такая женственная.

Джонатан провел губами по подбородку Глории и прошептал ей в самое ухо:

— Между нами было что-то очень важное.

— Странно, — сказала она, — мы ведь почти не знали друг друга.

Но она знала его. Он изменил ее жизнь, снова вернул ей солнечный свет. Он научил ее не бояться того, что она давно спрятала в самый дальний уголок своей души, заставил по-новому взглянуть на саму себя. Глория все еще была уверена, что он скоро уйдет, но он навсегда останется в ее сердце.

— Нет, мы знали друг друга очень хорошо. Просто мы пропустили несколько маловажных этапов и нарушили общепризнанный порядок.

— Ощущение было такое, как будто катаешься на американских горках.

— Наше чувство было чистым, здоровым, ярким, как солнце, и должно остаться таким, прямо сказал Джонатан, удивляясь своей настойчивости. Затем обнял Глорию сильнее и прижался губами к ее волосам.

Смущенная его внезапным движением, она попыталась рассмеяться.

— Звучит, как план по защите окружающей среды.

Он тоже рассмеялся и поцеловал ее шею.

— Не отрицай, что мы путешествовали бок о бок…

— …по ухабистой дороге со множеством ям.

— В большинстве случаев бывает именно так, — тихо сказал Джонатан.

— А потом что-то происходит. Одиночество, пустота… и невыносимая тоска.

— Со всеми, не только с нами. Нам даже повезло в каком-то смысле. Мы быстро узнали друг о друге все самое неприятное, к тому же, это произошло публично. Но мы не пошли ко дну. Каждому приходится переживать удары.

— Да, приходится. Много раз, всю жизнь. Джонатан пожал плечами.

— Ну и что? Мы с тобой будем переносить их вместе.

Неужели он говорил о будущем? В сердце Глории снова загорелась надежда. Но между ними стояло ее прошлое.

— А если их слишком много? — спросила она. — Слишком много разочарований, разбитых надежд, разрушенных иллюзий? Тогда что?

— Вот почему люди стараются сохранить самые дорогие для них минуты жизни в своих воспоминаниях, стараются сберечь свое счастье.

Он пристально посмотрел ей в глаза: в них все еще стояло выражение настороженного удивления.

— Не нужно думать, что тебе досталось больше всех. В мире достаточно много горя для всех нас.

— И твое решение?

— В нашей жизни достаточно горестных моментов, но, если мы будем бережно относиться ко всему хорошему, бороться с плохим и побеждать его, нам нечего бояться. Это все, что мы еще можем сделать.

— Значит, нам нужно завести сундук с сокровищами, так?

— Вот именно.

Джонатан стоял, затаив дыхание, боясь пошевелиться, сомневаясь и надеясь одновременно, что ему не показалось: в ее взгляде сейчас действительно была любовь.

— Теперь я понимаю, — сказала она.

И она действительно хотела, чтобы у них с Джонатаном был этот сундук с сокровищами. Он стал в ее жизни маяком, освещавшим самые темные уголки ее души. Почувствовав легкое головокружение, Глория сделала то, чего ей так давно хотелось. Она начала перебирать густые пряди его волос.

— Я так хочу тебя, Глория. У меня даже ноги подкашиваются. Но мне нужно еще поговорить о нас с тобой.