— Боюсь, от этого будет мало проку… — проворчал доктор, — но мы сделаем для мальчугана все возможное.

Здоровенная лапища убрала мои волосы со лба, и я узнал Лэнки.

— Ты починишь его, док, — сказал он, — а я потрачу остаток жизни, чтобы отплатить тебе.

— К черту деньги! — рявкнул врач. — Много от них пользы этому малышу, после того как его эта забава довела до…

— Замолчи! — прикрикнул Лэнки. — Возможно, он слышит тебя. — Он нагнулся поближе. — Чего бы тебе сейчас хотелось, сынок?

— Воды… — прошелестел я.

— Ты уже выпил целый галлон, — заметил долговязый. — Как, док, можно ему еще?

— Доставь парню удовольствие, — махнул рукой тот.

Я получил воду, и Лэнки поддерживал мне голову, пока я пил.

Док продолжал перевязку. Тело ощущалось как плохо набитый тюфяк, но боль совсем исчезла.

— Что еще? — снова спросил Лэнки.

— Я бы хотел повидать Бобби Мид, если она не против тащиться в такую даль.

— За твоей Бобби уже послано, — успокоил меня мой друг.

— Вот как? — удивился я. — Ты обо всем успеваешь подумать заранее, Лэнки.

Я чувствовал, что засыпаю, но долговязый велел мне держаться изо всех сил. Я открыл глаза и полюбопытствовал, за что я должен держаться.

— Ну вот хотя бы за руку! — предложил он, протягивая мне свою лапищу. — А вот и Бобби! Бобби, ради Бога, спаси его!

Я смутно различал лицо девушки на фоне рассветного неба.

— Ну зачем ты так? — спокойно заметила она. — С ним все в порядке! Ты в полном порядке, слышишь, Нельс? Мы запросто вытащим тебя отсюда!

— Да, я уверен, что выпутаюсь, — пробормотал я, — но только я совсем засыпаю… или дело в чем-то еще? Кажется, я плоховато тебя вижу…

— Сегодня чертовски туманное утро, — услышал я голос Блонди. — Я и сам почти ничего не могу толком увидеть.

— Да, никто в такой туман и собственного носа не разглядит, — фыркнул Лэнки. — Все дело в проклятом тумане. А с тобой все нормально, малыш.

— Ага, я и сам знаю, что со мной ровно ничего не случилось, — уверил его я.

А потом я поинтересовался, что сталось с бандой.

— Четверо успели унести ноги, — сказал Лэнки. — А вот Экер как раз помер. Ты прикончил троих, сынок, а еще троих, если не больше, — ранил. Это была серьезная схватка.

— Это была великая битва, — уточнил суровый и мощный голос Роберта Мида.

— Это точно, — согласился я. — Так вы тоже здесь, сэр?

— Да, мой мальчик, — проворчал он.

— Я не могу как следует разглядеть вас… из-за тумана, — объяснил я.

— И я тоже плохо тебя вижу, — торопливо отозвался мистер Мид. — Ох уж этот чертов туман…

— Да, вся беда в нем, — подтвердил я.

— Тебе уже намного лучше, — заметил старик. — Помни, ты нам очень нужен, и поэтому должен непременно поправиться.

— Ты что, вздумала разреветься, как дура? — услышал я сердитое шипение Лэнки.

— Я не плачу, — так же тихо ответила Бобби, — просто солнечный зайчик попал в глаз.

Я смутно удивился, откуда взялся солнечный зайчик в такое дьявольски хмурое и туманное утро.

— А этот сукин сын Картер вполне созрел для виселицы, — продолжал болтать Лэнки. — Экер прожил достаточно долго, чтобы рассказать все о банде, как они с Картером заправляли ею, а Дон Педро с начала и до конца оставался безобидным мексиканским призраком, чьим именем эти двое прикрывали свои делишки.

— Можно теперь мне поговорить с ним? — спросил хорошо знакомый голос.

— Держись отсюда подальше и будь проклят, — отрывисто бросил доктор.

— Я и так уже проклят, — сказал голос.

— Привет, Дэн, — поздоровался я. — Где ты там?

— Вот он я, партнер, — ответил Дэн Порсон. — Тут, рядом с тобой. Ты меня видишь?

— Конечно, Дэн, — солгал я. — Только проклятый туман стеной стоит между нами. Все в порядке, Дэн.

— Знаешь, мне принесло бы много пользы, если б ты пару раз сказал, что я дерьмо и вонючка. Все на свете знают, кто я такой, но хотелось бы услышать это от тебя, — проговорил Дэн Порсон.

— Да с тобой все в норме, Дэн, — успокоил его я, внезапно почувствовав, что мысленным взором могу видеть намного яснее и четче, чем глазами. — Тебе дали неправильную установку, вот и все. Твой отец подавал тебе плохой пример, а ступив на неверную дорожку, ты так и шел по ней. Но теперь все будет хорошо.

— Ты прощаешь меня, Нельс? — выдохнул он..

— Да, — ответил я.

— Господи! — возопил Порсон-младший. — Ты настоящий мужчина, Нельс!

— Ты, осел, перестань реветь и вали отсюда, — приказал Лэнки. — Ты говоришь так, будто что-то должно произойти. Но ничего не случится, уверяю тебя, кроме того, что он выживет!