Возможно, Хуану Гарьену очень хотелось позавтракать, но еще больше хотелось доставить послание. Не сбавляя шага, он пробежал семь миль по окружавшим городок низким пологим холмам и оказался в узкой долине, посреди которой тонкой струйкой сочился илистый ручеек, а на берегу ручейка стояла хижина, скорее похожая на собачью конуру, чем на человеческое жилье. Однако именно сюда и направлялся Хуан Гарьен. Не добежав пятидесяти шагов, он остановился и подал голос. Хозяин дома — глубокий старик, сморщенный и высохший от времени, но не утративший осанки и острого взгляда — вышел сразу. Он поднял руку, приветствуя гостя.

— Педро Ринкон, — начал младший, — я рад найти тебя здесь.

— Ты спешил издалека, — констатировал Педро Ринкон. — Зачем бежал ко мне, Хуан Гарьен?

— Я принес сообщение для твоего хозяина.

— У меня нет хозяина, Хуан.

— Совсем нет?

— Не считая Господа на небесах.

— Педро, я могу назвать еще одного.

— Назови.

— Тигр. Мы давно знаем, что ты ему служишь.

Лицо старика не дрогнуло.

— Ты и те, которые работают на Монтерея?

— Они самые.

— Мне пока некого бояться, — спокойно бросил старик. — Пока жив Тигр, пока вы боитесь его руки, пусть вас будет хоть сто человек, вы не посмеете тронуть его или кого-нибудь из его людей.

— Может, и так, — согласился гость.

— Да, это так. У Монтерея тоже есть храбрые люди.

— Ты считаешь меня трусом, Педро Ринкон?

— Ты станешь трусом. Когда сердце человека покупают за серебро, вместе с ним продается его мужество.

— А чем Тигр купил тебя?

— Добротой, доверием и честью.

— Что он для тебя сделал?

— Когда моего мальчика во время революции взяли в плен и хотели повесить как предателя, деньги Тигра купили ему смерть честного человека — его расстреляли!

— И именно за это ты так благодарен Тигру?

— Моя жизнь принадлежит ему!

— Тогда, Педро Ринкон, я скажу тебе такое, что у тебя кровь застынет в жилах.

— Только не о Тигре.

— Представь себе, твой Тигр прыгнул и промахнулся!

Педро, предостерегающе подняв руку, отпрянул к двери хижины. В тот же миг из низкой двери появился человек и встал во весь рост перед Хуаном Гарьеном. Желтое лицо Хуана посерело от страха. Щеки ввалились, как у покойника, кожа покрылась пупырышками.

— Знаешь меня? — спросил рослый мужчина.

Хуан Гарьен рухнул на колени.

— Пощади! — вымолвил он.

— Дурак, — бросил великан. — Встань! Я в жизни не ударил труса.

Хуан Гарьен нерешительно поднялся.

— Что ты должен мне передать?

— Ничего.

— Говори, Хуан Гарьен!

— Это слова одного гринго.

— Повтори их мне.

— Сеньора Питера Куинса.

— Кого? — воскликнул Тигр.

Шагнув к дрожавшему от страха Хуану, он вцепился ему в плечо. Тот обмяк.

— Кого? — грозно прорычал Тигр.

— Сеньора Питера Куинса. Так он себя назвал.

Тигр отпустил руку, и Хуан, съежившись от страха, повалился на землю.

— Это ложь! — крикнул Тигр.

— Да, да, — торопливо заговорил Хуан. — Его зовут так, как пожелает Тигр!

Бандит достал кошелек. Раскрыв, высыпал в огромную ладонь пригоршню звонких золотых монет.

— Гляди! — приказал он.

— Вижу, вижу, — заскулил Хуан Гарьен.

— Теперь говори правду!

— Клянусь Пресвятой Девой Марией. Он назвал себя Питером Куинсом. Но если угодно Тигру, я говорю, что он лжет и его зовут не так. Не знаю как!

— С какой стороны он приехал?

— С севера.

— Так! Что о нем слышно?

— Приезжал один человек и рассказывал…

— О чем?

— Что Питер Куинс убил много американос. Они заплатят за него двести тысяч песо, живого или мертвого! Подумать только, сеньор!

— Ложь! — скрипнул зубами Тигр.

— Да, да, ложь… конечно ложь! — заикаясь, поддакивал Хуан Гарьен.

— Да встань же, дурак! — раздраженно приказал Тигр, поднимая его за шиворот. — Ты намерен вернуться к Питеру Куинсу?

— Не желаю больше видеть его гнусную рожу. Клянусь, ни за что!

— А я говорю тебе, жалкий трусливый идиот, что ты вернешься к Питеру Куинсу и передашь от меня послание.

— Для бедного Хуана Гарьена такая честь дороже золота.

— Отлично! Возвращайся к Питеру Куинсу и передай ему, что в первый раз я оставил его в живых, потому что он молод. При второй встрече я его непременно убью.

— Передам, сеньор. Можете не сомневаться, сеньор. Передам ему каждое ваше бесценное слово!