— Обходительный бандит, — заметил Питер Куинс, пряча улыбку.

— Я лишь повторяю его слова, сеньор.

— Конечно же, Хуан. Я прекрасно знаю, что ничто не может заставить тебя говорить неправду.

— Ничто, сеньор.

— Однако продолжай.

— «Если будешь у меня служить, Хуан, я сделаю тебя богатым человеком», — обещает он. «Сеньор Тигр, — объясняю я, — уже поздно. Я на службе у человека, который является вашим врагом». Тут он бьет себя в грудь: «Значит, я потерял тебя, Хуан?» — «Да, потеряли!» — «Вижу, меня ждут черные дни, — восклицает Тигр. — Продолжай! Кто этот человек?» — «Это человек, который поклялся растянуть вашу шкуру на скалах, а мясо бросит койотам и стервятникам!» Он вскочил и разразился проклятиями. «Сеньор, — так же спокойно, как сейчас, остановил его я, — проклятия вам не помогут. Мой хозяин жаждет вашей крови!» — «Я убью его! — закричал Тигр. — Возвращайся и скажи ему, что я еду его убивать!» И все-таки, сеньор, как видите, он не приехал. Но я читал по глазам его мысли: «Если слуга меня не боится, то каков должен быть хозяин?» Он уже боится, сеньор. В самом деле, сеньор!

— Значит, поступим так, — хитро прищурился Питер Куинс. — Я останусь дома, а ты пойдешь драться вместо меня. И все будет в порядке! Когда явится Тигр, пошлю тебя ему навстречу.

— Я к вашим услугам, сеньор, — отводя глаза, выдавил из себя Хуан.

— Сперва к услугам Монтерея?

— Я же вам признался.

— Хуан, погляди мне прямо в глаза.

Пеон повиновался.

— А ну-ка, отвечай! Эта чертовщина с ножом прошлой ночью в номере бедного сеньора Эвери — твоих рук дело?

— Сеньор… нож… чертовщина! Ничего не понимаю!

— Ты искусный и ловкий лгунишка. Однако…

— Слово чести…

— И не имеешь никакого отношения к вырезанным в досках буквам?

— Никакого, сеньор. Какие буквы?

— Начинать следовало с вопроса. Однако у меня нет времени припереть к стенке такого скользкого мошенника, как ты. Короче, что нужно от меня Монтерею?

— Он всего лишь хотел вас видеть.

— Это делает мне честь. Имеешь представление зачем?

— Догадываюсь.

— Так что там у него?

— Я не осмеливаюсь говорить за него, сеньор.

Он вдруг собрался и помрачнел, так что Питер понял, что тянуть из него что-нибудь о хозяине бесполезно.

— Если я поеду к нему, какая гарантия, что со мной обойдутся по-честному?

— Подтверждением тому, сеньор, служат стертые буквы на подоконнике и на полу в коридоре.

— Значит, признаешься, что тебе это известно?

— Мне сказали.

— Тогда объясни мне, Хуан, почему столько людей здесь служит Монтерею?

— Потому что он добр.

— Ну?

— Он щедр и держит слово. Если я сегодня у него работаю, а завтра заболею, обо мне будут заботиться до конца жизни. Слуги для него как собственные дети. Он беспокоится о них, как о себе. Вот его слова. Когда один недобрый человек спросил его, зачем он тратит столько денег на работников, он ответил: «Они часть меня самого. Мои руки, мои ноги, мои уши и мои глаза. Те, кто готовит мне еду, обрабатывает мои поля, ухаживает за моим садом, строит мои дома, копает мои каналы, — все они часть меня». Вам понятно?

— Верится с трудом, — ответил Питер, — но думается, мысль неплохая.

— Это чистая правда.

— Сам-то ты как считаешь — отпустит меня сеньор Монтерей целым и невредимым, если я окажусь в его власти?

— Я не могу за него решать. Но на его месте я не тронул бы человека, который мне доверился.

— Но ты не сеньор Монтерей.

— Клянусь, что он во всех отношениях намного лучше меня.

Обезоруженный таким восхитительным простодушием, Питер рассмеялся.

— Хуан, — сказал он, — готовься проводить меня к его дому. Поеду к нему сразу после встречи с этим хвастуном Тигром.

— Сколько ждать?

— Пока не явится Тигр!

— Сеньор не передумает с ним встретиться?

— Не успокоюсь, пока не доберусь до него. И для начала остаюсь здесь ждать этого людоеда до полудня. Нет, лучше поеду в горы и буду ждать там.

— Ага, и там он набросится на вас, как орел на ягненка!

— Увидит, что я ему не по зубам. А потом, как он догадается, что я его жду, а, Хуан Гарьен?

— Такая весть дойдет до него очень быстро. У него повсюду глаза и уши. Может, мой брат тоже один из людей Тигра. Откуда мне знать? И выведывает секреты у матери! — Бедный Хуан испуганно воздел очи к небу.

— Как же ты набрался храбрости предстать перед ним? — с любопытством спросил Питер.

— Сеньор Монтерей хорошо платит!

Вот, оказывается, в чем секрет.

— Ладно, — кивнул Питер, — видишь вон тот холм с плоской вершиной?

— Прекрасно вижу.

— Я полдня буду ждать там Тигра.

— Сеньор! Не надо!

— Пусти эту новость, Хуан. Таково мое последнее слово.

Так прошел самый удивительный и в некотором отношении самый бездарный день в жизни Питера. Как обещал, в назначенный срок он поднялся на холм и стал ждать. Солнце стояло высоко. На соседних холмах и чуть дальше он видел фигурки людей, устраивавшихся ради такого зрелища на удобных позициях. День поворачивал к вечеру. Подложив под голову седло, он уснул. Когда проснулся, наступил вечер, солнце спустилось к горизонту. Питер выспался, наверстав упущенное прошлой ночью, но так и не увидел никаких следов Тигра. Встал, потянулся, огляделся вокруг. Расположившиеся в отдалении десятки мужчин, женщин и детей все еще молча зачарованно ждали.