Шрифт:
— Мы сами, — ответил я.
— Кто занят в ролях?
— Мы.
— Кто служит оператором, киномехаником, директором кинотеатра, билетером, кто следит за всем этим? Кто способен выйти из зала на середине сеанса, в любое время на ходу изменить сценарий, кто способен смотреть один и тот же фильм снова и снова?
— Дай подумать, — сказал я. — Каждый, кто только захочет?
— Тебе достаточно свободы? — спросил он.
— Так вот почему кино так популярно! Потому что мы интуитивно проводим параллели между фильмами и нашими собственными жизнями?
— Может быть, поэтому… Может быть, и нет. Это не так уж важно, правда? А что является проекционным аппаратом?
— Разум, — ответил я. — Нет, воображение. Что бы ты ни говорил, это наше воображение.
— А что такое фильм?
— Сдаюсь.
— Все, что мы разрешаем себе вообразить, я прав?
— Пожалуй, Дон.
— Ты можешь взять в руки пленку с фильмом, — сказал он, — совершенно законченным. Начало, середина и конец — и все это в твоих руках сразу, в одно мгновение, в миллионную долю секунды. Фильм существует над временем, которое он увековечивает, и если ты уже смотрел его, ты всегда можешь сказать, что в нем произойдет, еще до того, как войдешь в кинотеатр. Будут сражения и волнения, победители и побежденные, романы и разочарования, и ты заранее знаешь, что все это будет. Но для того чтобы фильм захватил тебя, для того чтобы он унес тебя с собой, для того чтобы ты вполне им насладился, ты должен вставить ленту в аппарат и пропустить его сквозь линзы минуту за минутой… Чтобы пережить иллюзию, необходимы пространство и время. Поэтому ты платишь деньги, берешь билет, занимаешь свое место и забываешь о том, что творится за стенами зала. Твой фильм для тебя начинается.
— И на самом деле никому не бывает больно? Кровь из томатного сока?
— Нет, это настоящая кровь, — сказал он, — но для пущего воздействия на нашу реальную жизнь это может быть и томатный сок…
— А реальность?
— Реальность божественно нейтральна, Ричард. Матери всегда безразлично, какую роль играет ее ребенок в своих играх, сегодня он плохой мальчик, а завтра хороший. СУТЬ даже не подозревает о наших играх и иллюзиях. Она знает только себя и нас в своем подобии, совершенных и законченных.
— Я не уверен, что мне хочется быть совершенным и законченным. Расскажи мне о скуке…
— Посмотри на небо, — перебил он, и это была такая неожиданная перемена темы, что я, не задумываясь, поднял глаза вверх. Высоко над нами висело разорванное кольцо облаков. Первые лучи Луны серебрили его края.
— Красивое небо, — заметил я.
— Это совершенное небо?
— Дон, небо всегда совершенно.
— Ты хочешь сказать, что небо всегда совершенно, даже если оно постоянно изменяется?
— Да, конечно!
— И море тоже всегда совершенно, хотя оно тоже изменяется каждую секунду, — сказал он. — Если совершенство заключается в постоянстве, то рай должен быть чем-то вроде болота, но вряд ли Суть можно сравнить с творцом болот.
— Совершенное, постоянно изменяющееся. Да. Это я покупаю.
— Ты купил это уже давно, если придерживаться временных терминов.
Я повернулся к нему.
— Дон, а тебе не надоело оставаться в одном этом измерении?
— О! А разве я остаюсь всего в одном измерении? — удивился он. — А ты?
— Почему все, что я говорю, оказывается неправильным?
— А разве все, что ты говоришь, оказывается неправильным?
— Мне кажется, что я занялся не своим делом.
— Уж не хочешь ли ты переключиться на недвижимое имущество? — усмехнулся он.
— Да, на недвижимое имущество или страхование.
— Недвижимому имуществу принадлежит будущее, если оно тебе так уж важно.
— О'кей, прошу прощения, — сказал я, — мне не нужно ни прошлого, ни будущего. В ближайшее время я намереваюсь стать Учителем в Мире Иллюзий. Я думаю, что стану им на следующей неделе.
— Ричард, я думаю, что это случится гораздо раньше.
Я внимательно посмотрел на него, но он не улыбался.
9.
Дни были похожи один на другой. Как обычно, мы продолжали летать, но я перестал измерять лето названиями городов или заработанными деньгами. Я начал измерять его своими новыми знаниями, нашими послеполетными разговорами и чудесами, случавшимися время от времени, до тех пор, пока я не понял, что это вовсе не чудеса.
Представьте себе
Вселенную,
Прекрасную, справедливую
И совершенную, —
однажды прочитал я в книге. —
И после этого
Будьте уверены в одном:
Суть представляет ее себе
Чуточку лучше,
Чем вы.
10.
День выдался спокойным… Лишь время от времени подъезжали случайные пассажиры. В свободное время я практиковался в испарении облаков.