Эта любовь выросла из мощного физического влечения, проснувшегося весной, расцвела летом и теперь предстала перед ними во всей красе.

Лишь одно досадное пятно портит это восхитительное зрелище, думал Сэм. Только одна злобная и мощная сила угрожает разлучить его с Леони. Минит.

Когда вино было допито и Сэм собрался уходить, он ощутил прилив небывалой решимости: он знал, что надо делать, и собирался осуществить свой замысел немедленно.

Труп плавал в бассейне лицом вниз.

Белокурые волосы рассыпались веером, они слегка шевелились в воде, точно водоросли. Пустое инвалидное кресло нелепо растопырилось на узком каменном бортике бассейна.

Если не считать шороха ветра в ветвях, вокруг царили тишина и безмятежность. Даже осенние цикады приглушили хор, словно из уважения к покойной.

Застыв как статуя, он молча смотрел на тело – может быть, целую вечность, а может, всего несколько секунд. Этого он не знал. Время остановилось, пораженное отталкивающим зрелищем.

Ему чудилось, будто он парит над бассейном, сверху видя тело в воде, кресло возле самой воды и самого себя – неподвижного, одинокого, пристально разглядывающего распростертый труп.

Наконец, не выходя из оцепенения, он повернулся, поднялся по ступенькам в зимний сад и снял телефонную трубку. Набрав 911, он затаил дыхание, обводя взглядом комнату и впервые видя ее совсем в другом свете.

Роскошные цветущие растения, некогда столь прекрасные и яркие, вдруг ожили, протянули к нему толстые плети, грозя схватить, задушить, устремляя на него указующие персты, вызывая чувство вины и стыда.

– Говорит Сэм Николсон, – объяснил он ответившему оператору и назвал адрес. – Моя жена мертва, – негромко добавил он, – она в бассейне.

Закончив разговор, он прошел к столу и налил себе скотча. Залпом осушив стакан, он плеснул вторую порцию, на этот раз добавив льда и воды. Секунду-другую он стоял, уставившись в пустоту, а потом сел и настроился на ожидание, сдерживая отчаянное желание позвонить Леони.

Внезапно он встал и бросился в вестибюль. Больше он ни секунды не мог находиться в зимнем саду, откуда виднелся бассейн. Ему хотелось бежать прочь от места убийства. И от трупа жены.

Тяжело опустившись на нижнюю ступеньку лестницы, он обхватил ноги обеими руками, положил подбородок на колени и устремил взгляд на входную дверь, словно за ней скрывались ответы на множество мучительных вопросов, копошащихся в голове, подобно толстым ядовитым змеям.

Через несколько томительных, бесконечных минут раздался сигнал селектора. Вскочив, Сэм нажал кнопку, чтобы открыть ворота, не удосужившись спросить, кто приехал.

– В какое время вы вернулись домой, мистер Николсон? – осведомился полицейский, оглядывая мрачную роскошь библиотеки, а затем устремляя глаза-буравчики на Сэма.

– В семь или в половине восьмого, – ответил Сэм. – Точно не знаю.

– Где вы были?

– Я занимался ремонтом одного дома, расположенного неподалеку. Потом заехал в свой офис… то есть бывший офис, – поправился он, – чтобы забрать оставленные там бумаги.

Вопросы сыпались один за другим, часто повторяясь. Тем временем эксперт-медик и фотограф суетились около бассейна, а остальные полицейские разбрелись по дому и саду.

Вскоре детектив извинился и вышел поговорить с медиком, а Сэм направился в зимний сад, чтобы налить себе еще скотча. Сквозь стеклянную стену виднелся ярко освещенный бассейн, где в ослепительном сиянии метались чужие люди. Они уложили труп в пластиковый мешок, застегнули молнию. Соседство безобразной черной пленки словно перечеркнуло аристократическую красоту Минит своей категоричностью.

Это зрелище вызвало у Сэма тошноту, но он не отводил глаз от мешка, пока его не унесли в машину.

Вернувшись в библиотеку, Сэм натолкнулся на пристальный взгляд детектива Бигнера. В его руке шелестел прозрачный пластиковый пакетик.

– У нас возникло небольшое затруднение, мистер Николсон, – произнес детектив.

Сэм приподнял бровь.

– Какое? – Но на самом деле ему было все равно. Он сразу дал полицейским разрешение обыскать дом и сад и согласился ответить на все вопросы.

– Эта записка, мистер Николсон, написанная почерком вашей жены. Она лежала на столе в кабинете возле кухни.

Сэм выслушал его слова, но не понял их смысла.

– В записке говорится, что кто-то ненавидит ее и мечтает разделаться с ней. – Детектив смотрел на Сэма усталыми припухшими глазами. – Вы что-нибудь знаете об этом?

– Нет, – покачал головой Сэм, – ровным счетом ничего.

– Кажется, вы говорили, что в доме должна быть прислуга?

– Да, экономка Эрминда, – подтвердил Сэм. – Она живет в доме постоянно. Где она теперь, не знаю.