— Иэн, — ласково позвала она.

Все это выглядело очень странно. Иэн чувствовал холод и усталость и как будто все были чужими ему. Очень странно. Он слегка повернул голову в одну сторону, потом — в другую. Его солдаты расступились настолько широко, насколько позволяла поляна. На поляне оставались лишь останки того, что прежде было людьми — наверное, людьми, сейчас уже трудно было сказать. Иэн снова посмотрел на Элинор.

— Я потерял самообладание, — сказал он неуверенно, а потом, не сразу, вспомнил, почему. — Я думал… С тобой все в порядке? Они…

— Я совершенно невредима. Цела и невредима. Никто не прикасался ко мне, если не считать того, что они связали мне руки и пересадили с одной лошади на другую.

Элинор произносила слова медленно и аккуратно, голос ее был избыточно ласковым, но глаза Иэна уже смотрели вполне осмысленно, лишь слегка затененные беспокойством. Элинор опустила руки со своего лица на его плечи. Он вздохнул, вспоминая царивший тут ужас, но как нечто далекое, уже почти забытое.

— Ты так лежала — я думал, ты умерла.

— Нет. Эти идиоты даже не отобрали у меня нож для еды и связали запястья спереди. Я свернулась так, чтобы они не видели, как я перерезаю веревку, пока они спорили.

— Понимаю. Что ж, слава Богу, мы прибыли вовремя. — Он снова осмотрелся кругом. Резня, конечно, казалась неоправданно жестокой, но что же здесь было не так. — Элинор, ты помнишь, сколько их было?

— Четырнадцать, — сразу же ответила она, не сводя с него глаз.

Он не мог понять выражения ее лица. Это тоже было очень странно, но он слишком устал, чтобы спрашивать.

— Ладно, — ответил он. — Ты не теряешь голову.

— А почему я должна была ее терять? Я даже не очень испугалась. — Если бы Элинор даже тряслась до самых пяток, она не призналась бы в этом. Снова расстраивать Иэна — последнее, чего ей хотелось. Она опустила одну руку с его плеча, а другой коснулась его щеки. — Тебе не следовало позволять себе так расстраиваться, — ласково произнесла она. — Если бы они были умные, то никогда не посмели бы прикоснуться ко мне. А поскольку они были столь глупы, что попытались похитить меня, тебе следовало бы знать, что я уж как-нибудь сумею не подпустить их к себе, пока ты найдешь меня.

Иэн снова вздохнул. Он удивлялся, почему Элинор сказала, что он был расстроен. Как же он устал! Рука болела, словно он сражался целый день. Однако не могло же столько времени занять покорение четырнадцати слабо вооруженных и плохо подготовленных мужиков. Он отвернулся от Элинор и пересчитал трупы. Одиннадцать. Троих не хватало. Именно это ему казалось странным. Глаза его обежали выстроившихся кругом воинов.

— Вы позволили троим бежать, — сурово произнес он.

— Nae, thegnP — ответил Джейми. Он подал знак, и вперед вывели троих дрожащих несчастных.

— Убейте их, — ровным тоном приказал Иэн.

— Иэн, — взмолилась Элинор, положив ладонь на его руку. — Они не причинили мне вреда.

Нет, господин!

Он посмотрел на нее.

— Они решились угрожать насилием знатной даме. Если бы даже они осмелились только подумать об этом, они заслуживали бы смерти. — Он резко кивнул своим солдатам и повторил властно: — Убейте их. — Элинор же он сказал: — Я просто спешу, иначе бы публично четвертовал их в городе, чтоб неповадно было другим.

Безумие совершенно прошло, поняла Элинор, наблюдая за ним. В его приказе убить не было ни ненависти, ни каких-либо других эмоций. Это был рассудочный, взвешенный поступок. Чем больше Элинор думала об этом, тем яснее понимала, что была бы способна отдать точно такой же приказ, если бы ее и так не тошнило от уже виденного. Кроме того, она уже почти не верила, что все это могло случиться. Она не могла поверить, что группа простолюдинов осмелилась похитить высокородную даму. Такие вещи никогда не случались на ее землях прежде, и ей никогда не приходилось задумываться над тем, каким должно быть наказание за подобное преступление. Теперь же, когда пришлось задуматься, она кивнула вслед Иэну.

— Вы правы, милорд.

С этими словами все люди, стоявшие на поляне, словно очнулись от сна. Раздался шум голосов, и наказание было быстро приведено в исполнение. Вперед вышел Оуэн, держа в руках брошенный Иэном щит. Он протянул его своему хозяину, который изумленно уставился на него, а затем автоматическим движением надел щит на плечо. Элинор неодобрительно цокнула языком, но ничего не сказала. Оуэн наклонился и поднял с земли «утреннюю звезду», которая была до самой рукоятки заляпана кровью и кусками человеческой плоти.