Самоанализ все же не помог Рейчел изменить себя, и она просто избегала людей, пытавшихся сблизиться с ней. Правило, не терпящее исключений.

— Я вовсе не отменила обед, я только перенесла его. Мы договоримся позже.

Сильви кивнула.

— Дэвисы уже здесь.

Замечательно. — Рейчел проигнорировала вопросительный взгляд Сильви. — Через минуту пригласите их ко мне.

Ей нужна была минутная пауза, чтобы обрести уверенность, напомнить самой себе о двадцати девяти прожитых годах, о том, что она давно уже не та испуганная девятилетняя девочка, спрашивающая у мамы, когда папа перестанет драться, бегущая с матерью в приют для женщин в попытке спастись от пьяной ярости отца, размахивавшего кулаками.

Сколько раз они вот так убегали из дома среди ночи, пока мать наконец не набралась храбрости и не подала на развод. Они переехали из Огайо во Флориду, подальше от Кэлвина Мэтьюза, и остались вдвоем. Вдвоем против всего мира, как говорила мать, целуя Рейчел на ночь.

А потом мама повстречала Джона Купера, полную противоположность Кэлвину Мэтьюзу. Джон оказался добрым. Не пил. Относился к матери как к королеве. Нежно гладил Рейчел по голове. Будущее казалось замечательным и безоблачным. Так все и шло, пока два года спустя (Рейчел тогда исполнилось двенадцать) не родилась Элисон.

Как и все, Рейчел любила сестренку до безумия.

— Не пари над ней часами орлом, — повторяла мать. — Любовь нельзя выражать ежеминутно. Ребенку нужно свободное пространство.

И выходило так, что все они нуждались в свободном от Рейчел пространстве, в то время как она страстно хотела быть частью этой новой прекрасной семьи, надоедая им своей любовью.

Постепенно, год от году, они все реже впускали ее в свой мир. Казалось, мать даже не замечала, как больно девочке чувствовать себя посторонней. Рейчел ощущала себя частью прошлого, напоминанием о плохих временах. Правда, несколько лет назад мать призналась, что после рождения Кэрри, младшей дочери, долгое время страдала тяжелой формой депрессии. Это объясняло в некоторой мере ее поведение, но по сей день Рейчел продолжала испытывать некую опустошенность в душе.

Со временем она начала инстинктивно отталкивать людей, прежде чем они успеют оттолкнуть ее. И постепенно привыкла жить так, в недоверии. И не считала это проблемой. Все в порядке. Она просто ведет себя благоразумно.

Именно поэтому ей так подходила работа в отеле. Она спокойно, тщательно, скрупулезно организовывала свадьбы людей, ненадолго входящих в ее жизнь, чтобы вскоре уйти. Их не интересовали отношения с ней. Им нужен был результат — красочное зрелище на один вечер. Они его получали. Ничем ее, Рейчел, при этом не затрагивая.

Цветы от Нэта начали прибывать на следующий день.

Записка, сопровождавшая розы, присланные во вторник, вопрошала: «Я упоминал, что большие собаки и маленькие дети меня любят?»

В среду пришли лилии с билетиком, гласившим: «Одно ваше слово, и Тед станет историей».

— Тед? — спросила Сильви, недоуменно подняв бровь.

— Его плюшевый медведь. — Рейчел поборола улыбку, за которую рассердилась на саму себя.

— Вы не расскажете о нем побольше? Веселый парень, судя по всему.

— Нет, — недовольно ответила Рейчел, возвращаясь к работе.

— О боже, он действительно влюблен в вас, — заметила Сильви на следующий день, занося в кабинет Рейчел экзотический букет и ставя его на стол.

— Не припоминаю, чтобы я просила вас читать адресованные мне послания, — проворчала Рейчел, выхватывая карточку из руки Сильви, покачала головой и наконец рассмеялась.

«Я силен как бык».

— Не будьте жестоки с бедным парнем. Он такой упорный. И его любят дети и собаки, — добавила Сильви, улыбаясь. — И еще он силен — как бык.

— Хватит вам.

Но в пятницу в оборонительных укреплениях Рейчел была пробита первая брешь. На сей раз не цветы. Горячий и вкусно пахнущий обед из ее любимого фаст-фуда с запиской: «Там, откуда это пришло, вас ожидает гораздо большее».

— Вы еще не растаяли? — пошутила Сильви, пока Рейчел вынимала из пакета рыбу, обжаренную в сыре.

— Нет, я вовсе не таю. Мне это надоело.

— Моя очередь, — рассмеялась Сильви. — Хватит вам.

— Шутки у него неуклюжие и плоские, они мне наскучили. И этот человек меня совершенно не интересует.

Сильви покачала головой.

— Этот человек готов ради вас выбросить своего плюшевого мишку. Поверьте, подобную жертву принести нелегко.

— Я должна сказать вам два слова, — нежно пропела Рейчел, вытянув перед собой руки. — Диспут окончен.

Сильви присвистнула, проведя ногтем по поверхности стола, и зашагала к выходу.

Рейчел ухмыльнулась. Понюхала букет. Съела рыбу. Повторила про себя, что Нэт может посылать все цветы мира и какие угодно обеды. Она не намеревается иметь с ним ничего общего.