Кенни появился из двери спальни, сонно протирая руками глаза:

— Это тебя.

— Меня? Но кто бы это мог быть?

— Не знаю. — Кенни наполовину спал. Маикрофт нерешительно снял трубку:

— Алло?

— Дэвид Майнрофт? — спросил голос.

— Кто это говорит?

— Дэвид, я Кен Рочестер из „Миррор". Простите, что я беспокою вас так поздно. Я не очень помешал вам, Дэвид?

Раньше Маикрофт никогда не слыхал об этом человеке. Его гундосое произношение было неприятным, его бесцеремонность — оскорбительной и вызывающей чувство протеста, а его намерения рождали подозрения в неискренности. Маикрофт ничего не ответил.

— У меня неотложное дело, мой редактор снимет с меня голову, если я не смогу завтра отправиться с королем в поездку в качестве аккредитованного при нем корреспондента. Я обычно пишу по особым редакционным заданиям. А вы переехали, да, Дэвид? Это не ваш старый телефонный номер.

— Как вы достали этот номер? — спросил Майкрофт, выдавливая каждое слово из своих вдруг одеревеневших губ.

— Я говорю с Дэвидом Майкрофтом, да? Я был бы полным идиотом, если бы стал говорить об этом с кем-то другим. Вы — Дэвид?

— Как вы достали этот номер? — повторил он снова голосом, неестественным из-за спазмы, сжавшей его горло. Он давал этот номер только в диспетчерскую и только для срочного вызова.

— О, мы обычно получаем то, что хотим получить, Дэвид. Так я присоединюсь завтра к остальным крокодилам, вы отдадите необходимые распоряжения? Мой редактор снял бы с меня скальп, если бы мне не удалось убедить вас. К телефону подошел ваш сын? Простите, глупый вопрос, ведь ваш сын учится в университете и живет в университетском общежитии, да, Дэвид?

Теперь горло Маикрофта пересохло и было неспособно пропустить через себя ни единого слова.

— Или это был один из ваших коллег, один из дворцовых небожителей. Мне показалось, что я поднял его с постели. Простите, что я побеспокоил вас обоих в такое позднее время, но вы ведь знаете редакторов. Мои извинения вашей жене…

Репортер продолжал свою серию вопросов и двусмысленных намеков, но Майкрофт отнял трубку от уха и медленно положил ее на место. Итак, им известно, где он. И они узнают, с кем он и почему. После визита инспектора из отдела по борьбе с проституцией он знал, что раньше или позже это случится. Он молился, чтобы это случилось как можно позже. Но он знал прессу. Они не остановятся на нем, они доберутся и до Кенни , они докопаются и до работы Майкрофта, и до его семьи, и до его частной жизни, и до его друзей, и до всех, кого он когда-либо знал. Они перероют все мусорные ящини в поисках ошибок, которые он когда-либо сделал. А кто не делал ошибок? Они будут безжалостны, неутомимы, бескомпромиссны, неумолимы. Майкрофт не был уверен, что он сможет выдержать такое давление, но еще меньше он был уверен в том, что имеет право просить Кенни выдержать его. Он подошел к окну и бросил взгляд на темную улицу, ища на ней тень или какой-нибудь признак слежки. Никого не было, по крайней мере, он никого не увидел, но это не продлится долго, скорее всего, только до завтрашнего дня.

Кенни снова спал, спал сном праведника, и его тело разметалось под простыней, как это бывает только в юности. Все, чего они хотели, — это чтобы их оставили в покое, но теперь их разлука была уже только вопросом времени. Он лег рядом с Кенни , пытаясь согреться его теплом, и вздрогнул, представив себе разоблачение. Реальный мир больше не был за дверьми квартиры Кенни — он рвался внутрь.

Вернувшись поздно вечером с дипломатического приема, Урхарт увидел, что Салли ждет его, непринужденно беседуя с двумя сотрудниками отдела охраны в их „офисе", комнатушке размером с туалет, расположенной у входной двери. Она сидела на краю их столика, спустив вниз свои длинные элегантные ноги, а они на своих стульях с неснрываемым восторгом пожирали ее глазами.

— Прошу прощения, что отрываю вас от работы, джентльмены, — раздраженно пробормотал он, понимая, что ревнует, но почувствовал себя лучше, когда детективы в явном смущении вскочили с места, причем один из них в спешке разлил кофе.

— Добрый вечер, премьер-министр. — Ее улыбка была искренней и широкой, в ней не было ничего от их предыдущей размолвки.

— А, мисс Куайн, я совсем забыл. Так что у нас с результатами опроса? — Он попытался придать себе рассеянный вид.

— Кого ты пытаешься обмануть? — сквозь зубы процедила она, когда они выходили из комнаты. Он вопросительно изогнул бровь.

— Если бы они подумали, что ты в состоянии забыть о вечерней встрече с женщиной, у которой фигура вроде моей, они немедленно вызвали бы к тебе врача.

— Им платят не за то, чтобы они думали, а за то, чтобы они выполнялимои распоряжения. — Он говорил раздраженно, вкладывая особый вес в каждое свое слово, и Салли встревожилась. Она решила сменить тему разговора.

— Вернемся к результатам опроса — ты на шесть пунктов впереди, но поздравлять себя еще рано. Я должна предупредить: поездка короля скоро сведет это преимущество к нулю. Похоже, это будет своего рода цирк: рукопожатия и сочувственные разговоры, но твоя команда в этой игре не очень сильна.

— Боюсь, что на этой неделе Его Величество ждут новые огорчения.

— То есть?

— Его пресс-секретарь и близкий друг Майкрофт — гомосексуалист. Живет со стюардом авиакомпании.

— Ну и что? Это не преступление.

— Да, но, к сожалению, эта история только что просочилась в прессу, а уж она постарается, чтобы он предпочел стать обычным уголовником. Здесь не только обман собственной семьи — его несчастная жена, по-видимому, вынуждена была после двадцатилетнего брака покинуть дом мужа, оказавшегося таким мерзавцем. Здесь есть еще и аспект безопасности государства. Человек, которому доступна чрезвычайно важная информация, который посвящен в государственные секреты, который находится в самом сердце нашей королевской семьи, регулярно лгал во время проверок, имеющих целью установить пригодность сотрудников к исполнению возложенных на них обязанностей. Он открылся для шантажа и давления. — Урхарт нажал на кнопку личного лифта. — И потом, что серьезнее всего, он обманывал короля. Друг короля с детства, он предал его. Если, разумеется, отказаться от жестокого предположения, что король все знал и покрывал своего старого друга. Просто ужас.