Шрифт:
Измучив Инос допросом, Итбен отослал ее, потребовав следующей вызвать Кэйд.
Инос вернули в ту же самую угрюмую комнатушку, и вслед за ней вошли трое из прежней шестерки секретарей. Допрос начался снова. Выискивая противоречия в показаниях, усердные работники канцелярии прогнали ее раза три по всем перипетиям ее истории.
Зимние дни коротки, и уже спустились сумерки, когда посланник регента избавил Инос от ее мучителей. Наконец-то она смогла вымыться, а главное — избавиться от остатков косметики на лице.
«Любопытно, я выиграла это сражение или Итбен его проиграл?» — размышляла Инос, ополаскивая лицо.
Слуга проводил ее в великолепную гостиную. Кэйд в компании Эйгейз уже сидела там, блаженствуя у трещавшего в камине огня, и прихлебывала зеленый чай из изысканных чашек тончайшего фарфора, лакомясь то ли вафельками, то ли тартинками. Откусывая крохотные кусочки, Кэйд предложила:
— Ломтик лимона, дорогая? Тебе обязательно нужно что-нибудь съесть. Попробуй огурцы... А впрочем, уж не волшебные ли они, в это-то время года?
— Импорт из Питмота, полагаю, — откликнулась Эйгейз, — а может быть, и местные, но наверняка свежевыращенные.
Инос рухнула в мягкое, удобное кресло и, в недоверии уставившись на собеседниц, переводила взгляд с одной на другую. Весьма некстати вспомнились усердные секретари.
«Рэп! — в отчаянии позвала Инос. — Приди и спаси меня от этих маньяков!»
— Ну поешь что-нибудь, дорогая, — уговаривала ее Кэйд. — Ночь длинна, а впереди у нас много дел.
Инос взяла чашку и отхлебнула горячего чаю.
— Расскажи мне, — попросила она.
— Хранители! — просияла Кэйд. — Его величество регент решил воззвать к Четверке. Мы тоже будем присутствовать. Дорогая, мы приглашены в Круглый зал Эмина! Как это волнующе, не правда ли?
— И так необычно! — воскликнула Эйгейз. — При вызове Четверки крайне редко допускаются посторонние. Вам оказана великая честь.
— Нам нужно привести в порядок одежду, — суетилась Кэйд. — Уж скоро за нами придут.
«Честь? Волнующе? — В отчаянии Инос осушила чашку. — Рэп! Быстрее!»
3
Взявшись за руки, Кэйд и Инос шли через темноту Круглого зала Эмина.
Большой зал в Алакарне был конечно же крупнее, но и Круглый зал оказался достаточно большим, чтобы заставить оробеть. Неизвестно, довелось ли легендарному Эмину видеть этот величественный зал, но то, что он был старше летописей, это бесспорно. Считалось, что построили его с помощью волшебства: только чары могли сохранять его первозданное великолепие с незапамятных, канувших в туман забвения времен Империи до нынешних дней. Зал пропитался запахом древности. Он полнился странным многоголосым эхом и неясным шепотом. Где-то над головой терялся в тишине знаменитый купол с устремленными в небеса каменными ребрами и прозрачными, как горный хрусталь, окнами. Однако в такую ночь, как эта, — дождливую и туманную — даже сквозь самые лучшие окна не удалось бы разглядеть ничего, кроме мрака.
В центральной части зала возвышались гигантские — в два человеческих роста каждый — канделябры, словно лес золотых деревьев с огненными цветами и хрустальными плодами.
«Какая же армия слуг понадобилась и сколько же времени они потратили, чтобы зажечь эти мириады огоньков», — подумала Инос.
Все же каждое дерево-колонна освещала свой собственный кусочек пола, вокруг которого господствовала тьма, — из-за гигантских размеров Круглый зал невозможно было осветить полностью. Темнота, едва разогнанная свечами, затаилась у стен и в вышине, невредимая и уверенная в себе: неподвижные, пустые скамьи вдоль стен для сенаторов и горожан едва просматривались, а купол полностью скрывался в таинственной черноте.
«Что же за драму на столь величественной сцене собрался разыграть Итбен? — спрашивала себя Инос. — В любом случае это будет нечто жуткое».
Когда Инос с Кэйд вошли в зал, там уже жались к свету человек шесть — одни в мундирах легионеров, другие в белоснежных тогах. Прочие приглашенные не замедлили появиться. Почти следом за Инос и Кэйд вошли двое сенаторов в красных тогах, в дверях показался консул в белой тоге с пурпурной каймой. Присоединяясь к группкам, вновь прибывшие вливали свой шепоток в общий говор. Инос изумилась, заметив, что в Хабе у всех вельмож, независимо от их возраста и должности, офицерская выправка. Возможно, здесь были те, кто слушал ее рассказ в доме Ипоксага, но она их не узнавала, зато ловила на себе взгляды некоторых из присутствующих.
Теперь такое внимание ей импонировало, иначе она чувствовала бы себя заброшенной. Перед приемом они с Кэйд торопливо переоделись в белые хитоны и теперь чувствовали себя ряжеными на маскараде — ведь эта одежда из далекого прошлого годилась разве что для статуй или литографий на историческую тему. Складки хитона драпировали тело, оставляя голыми руки, что в сырой и прохладный зимний вечер было не очень-то приятно. Кэйд повезло больше, чем Инос. Пожилая герцогиня получила шерстяной, достаточно теплый и более подобающий почтенной женщине хитон, тогда как Инос достался льняной, складки которого совершенно не грели. Мужчины в тогах чувствовали себя уютнее.