Рич только хмыкнул в ответ и, склонившись к Динго, обвязал его запястья своим ремнем. С галстуком он расстался еще раньше, когда связал бесчувственного Ролло.

— Тебе не пришлось бы шнырять по кустам, если бы ты меня послушалась.

— Последний раз, когда я кого-то послушалась — работа, конечно, не в счет, — мне было восемь лет. Кстати, тот командир тоже был мужского пола. Он хотел, чтобы я залезла на дерево, на котором самая нижняя ветка росла гораздо выше, чем он мог подпрыгнуть. Ну а поскольку я переросла его на добрую голову, мне и досталась сомнительная честь полезть за его котенком. Я упала с дерева и сломала руку, а этот маленький предатель потом отрицал все на свете и твердил, что понятия не имеет, с какой это стати я оказалась на дереве.

— Так тебе и надо. Не будешь слушаться кого попало, — не выразил сочувствия к этой давней истории Рич.

— Вот и я точно так же тогда решила. А последующие события окончательно укрепили меня в этом решении.

Рич посильнее затянул ремень и, выпрямившись, устремил взгляд на спокойное лицо Кристианы. От него не ускользнуло то, как привычно легло в ее ладонь ложе автомата.

— Твое поведение В этой схватке заинтересовало меня. Может быть, признаешься, кто ты такая?

— Ты и так знаешь.

— Похоже, я знаю лишь твое имя. Но вот чего я не знаю, так это с какой стати обыкновенная няня умеет применять подручные средства в качестве оружия, почему она ориентируется на незнакомой местности не хуже разведчика и почему держит автомат с таким видом, как будто это предмет домашнего обихода. Где страх, я тебя спрашиваю? Ты, черт побери, чересчур хладнокровна.

— А по-твоему, слезы и обморок были бы лучше? — вызывающе вскинула она подбородок.

— Не лучше. Но зато объяснимы. — Рич скрестил на груди руки в ожидании ответа.

Скрывать от него правду не было никакого смысла.

— Я прошла обучение на довольно-таки специфичных английских курсах. В наше время состоятельные люди и политики, как и их семьи, постоянно подвергаются опасности. Поэтому обычные няни им не подходят. Меня и моих сокурсниц обучили совмещать в себе качества няни, сиделки и телохранителя. Я умею водить любое транспортное средство. Смогу превратить в оружие все что угодно — палку, леску, булыжник. Мне известны почти все виды огнестрельного оружия и абсолютно все виды холодного, включая кухонные ножи. Впрочем, от последних я не в восторге. При такой работе опасность может угрожать с любой стороны. Поэтому я плаваю и ныряю значительно лучше среднего человека. Это тебе уже известно. Я — дипломированная медсестра и спасатель. Я поднялась на пару горных вершин — так, ради развлечения, а не ради работы.

Кристиана кокетливым жестом провела ладонями по платью, улыбаясь изумлению, написанному на лице Рича.

— А еще я прошла самую лучшую школу хороших манер. Впрочем, как и ножи, эта часть программы обучения меня в восторг не приводила. Ах да, я еще умею ездить на верблюде.

— Весьма полезное умение, — сухо заметил Рич.

— Еще какое полезное! В пустыне. Особенно если у тебя кончилась вода. Он, конечно, не самое красивое и быстрое животное, но зато всегда сможет найти в песках влагу.

— Странно, что Джош не рассказал мне об этих твоих талантах.

— Не думаю, что он о них подозревает. Пеппа не спрашивала, а я не упоминала, поскольку для этой работы мои особые рекомендации не требовались. — Пожав плечами, она опустила глаза на застонавшего Динго. — Кажется, оба приходят в себя.

Рич подтолкнул бандита носком ботинка в бок.

— Похоже на то.

Он склонился над Динго, помог ему подняться на ноги и дождался, пока его сообщник, качаясь и ошалело мотая головой, тоже выпрямился.

— Шагайте!

Толчок в спину подсказал им направление, и они поплелись к машинам.

Динго споткнулся и едва не рухнул лицом вниз. Рич удержал его и обернулся к Кристиане:

— Засунем их в машину, я поменяю колесо, пока ты за ними присмотришь, а потом отправишься в полицию. У их развалюхи вид вроде бы ничего, но я бы предпочел с ней не связываться.

— А что, если запереть их в багажнике до приезда полиции? Кажется, там хватит места для обоих. Да им и ждать-то недолго придется. Мы ведь не дальше чем в милях трех от поместья Лакков?

Рич покачал головой. Его губы дрогнули.

— Ты хоть когда-нибудь проявляешь слабость?

Кристиана подумала.

— Нет, — наконец решила она. — Моя мама часто повторяла, что во мне нет слабой или романтической жилки. Я никогда не плачу. Если мне угрожает опасность, я даю отпор — и никогда не сдаюсь.

Она сама не понимала, почему рассказывает ему все это. Должно быть, в этом была виновата темнота да чрезвычайные события этой ночи. Из опасной ситуации родились узы товарищества. И странная близость, которая должна была бы пугать ее, но почему-то не пугала.