Почему же коммерсант по происхождению и склонностям посвятил значительную часть своей жизни деятельности в социал-демократическом движении? Многие историки, рассказывая о Парвусе, постоянно именуют его «авантюристом», и это предполагает, что для него главным была страсть к рискованным приключениям. Но почему бы не предположить, что, временно отказавшись от коммерции, Израиль Гельфанд выполнял волю своих родных, близких или людей из круга своего отца, направивших его в ряды социал-демократического движения с целью сбора ценной информации и оказания влияния на ее деятельность?

В сложной политической обстановке конца XIX – начала XX вв., когда во всех странах ждали начала мировых и локальных войн, мировых и национальных революций, чрезвычайно активизировалась тайная охота за конфиденциальной информацией. Одновременно умножились действия государственных и других организаций, стремившихся повлиять на подготовку и развитие будущих глобальных и локальных конфликтов.

Одним из важнейших объектов внимания являлось социал-демократическое движение. В конце XIX века мировая социал-демократия представляла собой быстро развивавшуюся силу, стремившуюся перестроить мир на принципиально новой социалистической основе. Те немногие социалисты и социал-демократы, вроде Мильерана или Бернштейна, которые говорили о сотрудничестве с капиталом или на практике осуществляли такое сотрудничество, беспощадно осуждались остальными товарищами по партии. Полиции всех стран мира засылали своих агентов в ряды социал-демократов, чтобы узнать все о намерениях и попытаться направлять их деятельность в нужном для властей направлении. В России в это время была предпринята попытка взять под контроль полиции рабочее движение (так называемая зубатовщина).

Не только полиция, но и буржуазия ведущих стран мира с тревогой следила за успехами мировой социал-демократии. Особую активность могли проявлять зернопромышленники, для которых революции означали прежде всего катастрофические потрясения в сфере продовольственного рынка. Еще со времен легендарного Иосифа было известно, что, зная о грядущих катаклизмах, можно накапливать зерно, чтобы затем предотвратить голод или сбыть хлеб с огромной прибылью. Кроме того, зерноторговцы всего мира, включая Давида Бронштейна из Яновки, знали, что даже события в далекой Аргентине могли отражаться на процветании зернопроизводителей Южной Украины. Поэтому для мировой зерноторговли всегда было необходимо иметь надежную информацию о событиях, которые могли произойти в будущем в самых разных концах планеты. На основе этой информации они старались предпринять действия, направленные на достижение наиболее выгодных для себя результатов.

Судя по деятельности Парвуса среди социал-демократов, он использовал свое положение не только для того, чтобы собирать активно информацию о хозяйственном и политическом положении крупнейших стран Европы и Северной Америки, но и влиять на направление политической жизни этих стран в интересах мировой зерноторговли. Например, требования свободной торговли или создания Соединенных Штатов Европы, на которых постоянно настаивал Парвус в своих статьях, отвечало интересам зерноторговцев, желавших устранения многочисленных таможенных барьеров. Немалые возможности для обогащения спекулянтов зерном создавались и во время революционных кризисов. Своевременное приобретение зерна в стране, удаленной от эпицентра революционных потрясений, могло в считанные дни озолотить удачливых зерноторговцев. Не исключено, что именно этим определялось внимание Парвуса к России, как стране, в которой может разразиться революционная буря. Кроме того, судя по действиям Парвуса, он стремился ускорить наступление этой бури.

Но если можно объяснить, почему зернопромышленники имели желание направить своего человека в ряды социал-демократов, то почему же социал-демократы мирились с присутствием в своей среде выходцев из враждебного им класса? С одной стороны, есть немало свидетельств о том, что революционные организации в разные времена и в разных странах, хронически страдавшие от нехватки средств, всегда были готовы принять денежные воспомоществования от богатых людей, забывая на время о том, что они борются против господства этих плутократов. В конце XIX века не только «Бунд» принимал денежные пожертвования от капиталистов. Группа «Освобождение труда» получала в эти годы помощь не только от рабочих Одессы, но и выходцев из других классов. В дальнейшем РСДРП не раз принимала немалые денежные воспомоществования от крупных капиталистов России. Вряд ли эти взносы были абсолютно бескорыстными. Скорее всего, дарители получали за это возможность получения ценной информации или влияния на политику в нужных для них областях экономики.

С другой стороны, революционеры Европы могли испытывать острую потребность в установлении связей с хорошо информированными людьми из сферы зерноторговли. В той же степени, в какой зернопромышленники желали точно знать, где и когда можно ожидать социальных и политических катаклизмов, революционеры желали точно знать, где и когда можно ожидать нехватки продовольствия. По крайней мере со времен французской революции 1789—1794 годов стало ясно, что перебои в снабжении хлебом в городах создают надежные предпосылки для социальных и политических переворотов. Подобные перебои могли создаваться не в результате превратностей погоды, а с помощью махинаций спекулянтов зерном. В рядах европейской социал-демократии Парвус был человеком, который мог представить надежный прогноз относительно состояния мирового зернового рынка и дать дельные советы относительно возможных действий зерноторговцев в различных странах мира.

Однако нам остается только догадываться о той многогранной роли, которую сыграл Парвус в мировой истории. Как всякий человек, связанный с деятельностью тайных организаций, Парвус, по словам его биографов Земана и Шарлау, «был скрытен до маниакальности и предпочитал создавать о себе легенды, окружая свое имя плотной завесой тайны».

Не исключено, что Парвус был не единственным лицом, который соединял совпавшие отчасти интересы международных зернопромышленников и мировых революционеров. Если это так, то Троцкий был просто очередным звеном в сложной системе связей, которые к началу XX века соединяли политических и классовых антагонистов. По этой причине в 1902 году перед очередным выходцем из семьи одесского зерноторговца лидеры европейской социал-демократии распахивали двери и создавали максимум благоприятных условий для его пребывания в Западной Европе.

После изучения Троцким истории масонства события, происходившие с ним осенью 1902 года, вписывались в его представления о том, как должно было происходить возвышение рядового члена тайной организации после того, как он удостоился признания ее высших руководителей, и он ждал дальнейших событий. Что же касается покровителей Троцкого, то они решили сначала посмотреть, на что способен их протеже.

В первый же день после своего приезда Троцкий разместился в доме, где жили двое из руководства «Искры», – Ю.О. Мартов и В.И. Засулич. Дейчер утверждал, что соседство Троцкого с Мартовым и Засулич в значительной степени предопределило и его политическое сближение с ними, а не с Лениным, который жил в другом доме. Юлий Мартов был на семь лет старше Троцкого и, по свидетельству Дейчера, происходил «из старой семьи видных ученых евреев». Будучи одним из создателей «Бунда» и автором программы этой партии, он вскоре вышел из нее и вступил в РСДРП. Мартов быстро сблизился с Троцким. Впрочем, больший разрыв в возрасте и различия в национальном и социальном происхождении между Троцким и Верой Засулич не помешали последней проявлять доброжелательность по отношению к новому эмигранту.